Арестованный Рысаков 1 марта еще отказывался давать показания о товарищах. Однако уже на другой день он был сломлен. Он назвал конспиративную квартиру на Тележной улице, где были арестованы участники покушения Г. Гельфман и Т. Михайлов, а Н. Саблин застрелился по приходе полиции. Усиленно разыскивали Перовскую.
После 1 марта все мысли Софьи Львовны были заняты лишь одним: как спасти Желябова? Оставаться в городе ей было опасно. Еще в марте 1880 года был издан циркуляр об аресте Перовской — участницы покушения на «жизнь священной особы» императора 19 ноября 1879 года. Товарищи уговаривали Соню скрыться, хотя бы на время, из Петербурга, но бесполезно. На все мольбы и предложения она отвечала категорическим отказом: «Нельзя оставить город в такую минуту. Теперь здесь столько работы». «Соня потеряла голову», — говорили о ней друзья. Она имела возможность скрыться, но не хотела и думать об этом, пока не будет освобожден Желябов.
После ареста Андрея Ивановича (он был арестован на квартире народовольца Тригони), она неоднократно возвращалась на их совместную квартиру, чтобы «очистить» ее от всего нелегального. Только нерасторопность полиции спасла тогда Перовскую от неминуемого ареста. Временами страшное отчаяние охватывало ее, но она не опускала руки и пыталась испробовать все средства для спасения любимого человека. 1 марта, сразу же после покушения, Софья Львовна пришла к Суханову — представителю военной народнической организации. Вместе с ним и с другими товарищами из военно-революционной группы она разрабатывала серьезный план: отбить Желябова при перевозке его из Петропавловской крепости в дом предварительного заключения. Перовская пыталась найти лазейку в окружной суд, где предполагалось судебное заседание, искала свободную квартиру близ III отделения: здесь она планировала устроить наблюдательный пункт и отбить Желябова при выезде из ворот III отделения. Однако ни один план не удавался.
Софья Львовна сильно изменилась за несколько дней: осунулась, побледнела. Посреди разговора вдруг задумывалась, но затем, встряхнувшись, опять говорила с лихорадочным оживлением. Не имея пристанища, она бродила по городу, ночуя и питаясь как-нибудь и где придется. Человек крайне деликатный и скромный, она страдала от одной лишь мысли, что может подвергнуть серьезной опасности приютивших ее друзей или знакомых. Однажды, зайдя к Фигнер, она опросила, можно ли переночевать у нее. Когда Фигнер обиделась за этот вопрос, Софья Львовна ответила ей: «Я спрашиваю потому, что, если в дом придут с обыском и найдут меня — тебя повесят». «С тобой или без тебя, — если придут, я буду стрелять», — успокоила ее Вера Фигнер.
10 марта 1881 года в 5 часов вечера Перовская была арестована прямо на улице — на Невском проспекте, вблизи Екатерининского сквера. Ее разыскивал околоточный надзиратель Широков, разъезжавший по всему городу в сопровождении хозяйки лавочки, в которой Перовская делала закупки. Торговка опознала скрывавшуюся «преступницу». Это случилось как раз в тот день, когда было выпущено знаменитое письмо Исполнительного комитета к царю Александру III.
При личном обыске у арестованной была обнаружена нелегальная литература: печатные прокламации по поводу событий 1 марта, программа Исполнительного комитета «Народной воли», экземпляры «Рабочей газеты», шифрованные записи. Перовская была представлена Рысакову и опознана им. Она не отрицала своей принадлежности к «Народной воле» и участия в покушениях 19 ноября 1879 года и 1 марта 1881 года. Показания при последующих допросах были более обширны. Перовская, придерживалась обычной тактики народовольцев, давала объяснения общего характера, с гордостью признавала предъявленные лично ей обвинения. Но когда речь шла о привлеченных к следствию лицах, ее показания становились более чем сдержанными: отвечать не желаю… назвать не желаю… разъяснить не желаю…
Разгром «Народной воли» продолжался. 14 марта были арестованы члены наблюдательного отряда, указанные Рысаковым, 17 марта — Кибальчич и Фроленко… Провокатор Окладский и предатель Рысаков продолжали свое черное дело.
Глава IV
СМЕРТЬ ГЕРОЕВ
Вы жертвою пали в борьбе роковой,
Любви беззаветной к народу,
Вы отдали все, что могли за него,
За жизнь его, честь и свободу!
В доме предварительного заключения арестованные содержались под строжайшим надзором. Перовская сидела в отдельной камере, изолированная от мира. Завязать какие-либо сношения с ней, хотя бы передать записку, было невозможно: в камеру входили только избранные начальством надзирательницы. Заключенной были разрешены лишь редкие свидания с матерью.