Полный апгрейд энергосистемы — вдвое увеличивает пропускную способность энергосистемы, объем накопителей и мощность ядра гардиана. Двести пять очков и сутки времени.
«Икарус» — система из турбины и силовых крыльев, позволяющая делать мощные прыжки и контролировать скорость падения. В перспективе эта радость может быть прокачана практически до полноценной полетной системы. Четыреста очков, двое суток и предупреждение о необходимости покоя и высокого количества различных металлов.
Защитный экзоскелет — логическое продолжение моей «укрепленной кожи». Послабее того, что есть у Хару, но с большой возможностью для апгрейда. Двести очков и двенадцать часов.
Фотонная праща — модификация деструктора, позволяющая метать заряды на расстояние до ста метров. Сто очков и пять часов.
Фотонный реактор — специализация реактора и энергосистемы, благодаря которой вдвое уменьшается расход энергии от фотонного вооружения. Сто пятьдесят очков и двенадцать часов.
На «Икарус» пришлось только облизнуться и отодвинуть «на потом». Тем более, что там стояла интересная приписка, что при улучшении энергосистемы стоимость этой модернизации в дальнейшем будет снижена. В общем, рано мне еще такой плюшкой баловаться.
Защитный экзоскелет был очень привлекателен. Вот прям «хотеть-хотеть». Но после здравого размышления решил сосредоточиться сначала на прокачке энергетики. Все же чем больше наворотов, тем больше они будут нагружать реактор. Следовательно, сначала нужно заняться им.
Так что я заказал полный апгрейд энергосистемы, фотонный реактор и модификатор «праща» для деструктора. Четыреста пятьдесят пять очков. И то хорошо, что процессы модификаций идут параллельно, а не стакаются по времени, иначе подвис бы на двое суток.
Отключив режим конструктора, поправил воротник, затянул шнурки и сунул в вещмешок документы и футляр с оружием. Наличка же отправилась в карман.
Грудь и плечо слегка ныли, а по телу пробегали волны жара, но в целом состояние было более-менее терпимым. Смысла задерживаться в палате и дальше я не видел.
Санитар ждал меня за дверью и, окинув быстрым безразличным взглядом, просто направился куда-то по коридору, взмахом руки позвав за собой. Особых вариантов не было, так что я поспешил следом, попутно осматривая окружение и встречающихся людей.
Больница как больница: все в светло-синих тонах, чисто и пахнет лекарствами. Двери все одинаковые, лишь с надписями разными. Людей тоже немного и в основном это молча спешащие куда-то сотрудники. Только пару раз встретились пациенты, но их транспортировали в уже виденных мною лечебных капсулах.
И еще был один момент, на который я не сразу обратил внимание — тут нигде не было окон.
Опять, что ли, подземная база?
Моя догадка подтвердилась когда добрались до лифта. Тот отвез нас наверх, на три этажа. Когда двери лифта открылись, моему взгляду предстал сортир.
— Это шутка такая? — я покосился на сопровождающего санитара.
— Это один из выходов, — криво усмехнулся он. — Давай, комрадэ, шустрее. У меня еще три пациента.
— Ладно, ладно… — вздохнул я и, поправив мешок, шагнул из лифта.
Дверь тут же закрылась и стала неотличима от чистых, но довольно старых стен обычного общественного туалета на одну персону. С белым унитазом, раковиной, зеркалом и мигающей полусдохшей лампочкой под потолком.
Встав перед раковиной, открыл воду и умылся. Потом взъерошил влажными ладонями волосы и критично осмотрел свое отражение.
Молодой черноволосый и черноглазый паренек. Лет семнадцати-восемнадцати, с только-только намечающимся юношеским пушком на верхней губе. Достаточно широкий в плечах, чтобы не считаться задохликом. Помнится, несколько дней назад я уже смотрел на это отражение в зеркале школьного медпункта. И оно почти не изменилось. Почти…
— А взгляд-то у тебя, приятель, стал совсем другой, — грустно улыбнулся я отражению и, закрыв воду, вышел из туалета.
Это оказался служебный санузел в конце короткого полутемного коридора с кучей боковых дверей. Следуя логике, я прошелся до самого конца и распахнул дверь, оказавшись в небольшой светлой кафешке с четырехместными столиками у широких окон, парой голодных посетителей и скучающей баристой у стойки. За окнами виднелись парковка с парой машин, трасса и лес с той стороны дороги.
— Сагара! — привлек мое внимание звонкий голосок.
— Вот и закончилось спокойное время, — вздохнул я, найдя взглядом привставшую из-за столика и машущую мне руками Хару.
Рыжая мелочь, поняв что я её заметил, тут же плюхнулась обратно и, поправив хвостики, вернулась к поеданию здоровенной порции мороженного. На ней был белый топик, короткие джинсовые шортики и босоножки — наряд, никоим образом не ассоциирующийся у меня с бронированной машиной смерти. Впрочем, намного больше бледных ножек этой дуры меня заинтересовала вторая персона, сидящая напротив нее.