— Тихо, Жен, я понимаю, — так и было. Брок пугал Виддершинс, привыкшую к разным людям в трущобах. Для Женевьевы Маргулис он был ужасающим.
Но кое-что она хотела знать.
— Жен, — спокойно спросила она, — ты же не сказала им… это обо мне?
— Это… — ее губы сжались в смятении, а потом она помрачнела. — Конечно, нет! Боги, я никогда…
— Знаю, — сказала Виддершинс. — Но я должна была спросить.
Женевьева, насколько сказала Адрианна, была единственной из живых, кто знал, что она когда-то была Адрианной Сатти. Если бы ее узнали и арестовали, Виддершинс не ждал бы честный суд или публичная казнь. Когда аристократы мстили, они могли научить даже Гильдию искателей новому.
Но этот вариант не сработал, так что оставалось лишь утешить подругу.
Виддершинс отпустила плечи Женевьевы, открыла дверь, но комната уже была занята.
Низкий, но красивый парень сидел нагло на дальнем стуле, уперев сапоги на край стола. Его лазурные глаза блестели с тревогой, что была и в его губах под черными усами.
Женевьева уже была испуганной, а теперь закричала. Виддершинс прижала ладонь к плечу подруги и хмуро посмотрела на нарушителя.
— И что ты тут забыл, во имя левого сапога Хуриэль, Ренард?
Ренард Ламберт встал, не впечатляя ростом, и изящно поклонился. Он был в длинной тунике из лучшей ткани, бело-синей и с золотой вышивкой. Его сапоги были с яркими пряжками, и Виддершинс знала, что в них есть кинжалы. Он был с коротким лиловым плащом и в белой шляпе с пером страуса.
— У богов есть сапоги, Виддершинс? — спросил он.
— Если не скажешь, зачем ты здесь, и зачем напугал мою подругу до полусмерти, то съешь свои сапоги. Говори!
Он взмахом пригласил их войти. Словно им требовалось его приглашение.
— Все хорошо, Жен, — тихо сказала она бледной подруге, проводя ее в проем. — Он безобиден, — она взглянула на улыбающегося щеголя. — В какой-то степени. Ренард, — продолжила она, закрыв за ними дверь, — это Женевьева Маргулис, хозяйка таверны. Женевьева, Ренард Ламберт, мой знакомый, неисправимый вор. Следи за серебром, деньгами и волосами. Он почти так же хорош, как сам считает.
— Ты меня ранишь, Виддершинс, — пожаловался Ренард. — Мы гости в заведении этой милой леди. Я не ворую у хозяев, мадемуазель Маргулис. Это плохо для социального положения.
— Вор? — Женевьева напряглась, словно хотела убежать. Виддершинс дала ей кубок вина, и хозяйка таверны осушила его одним глотком. — Разве… — она запнулась, кашлянула, — разве с ним стоит говорить? После…
Улыбка Ренарда увяла.
— Я из гильдии, мадемуазель, но я не согласит с их драконовой политикой, особенно касательно друзей. Не бойтесь меня.
— Точно, — согласилась Виддершинс, наливая Женевьеве еще. — Он знает, что я его три раза убью, если он что-то сделает, — она невольно улыбнулась от его уязвленного вида. — Но Ренард добр со мной, — недовольно признала она. — Он был моим наставником, когда я присоединилась к гильдии. Помогал внедриться.
— Иначе тебя бы повесили, — улыбнулся Ренард.
— И его ненавидят те, кто ненавидит меня, так что он на моей стороне. Хочу я того или нет, — невольно добавила она.
Изящный Ренард показал ей язык.
— Но мы ушли от темы, — отметила она. — Зачем ты здесь шныряешь?
— Я, — Ренард шмыгнул, — не шныряю. Я высматриваю. Я даже порой скрываюсь в засаде. Но я никогда…
— …не молчал две минуты подряд, — перебила Виддершинс. — Ты ответишь?
— На какой вопрос?
— Ренард…
— Хорошо, — он сел за стол. — Я увидел, как ты ведешь милую хозяйку сюда, и забрался сюда первым. Мне нужно с тобой поговорить, Виддершинс, и лучше бы об этом никому не знать.
— Ты рыскаешь по моей таверне? — недовольство перебило страх Женевьевы. — В таверне, полной людей? Одетый вот так?!
Ренард улыбнулся.
— Да, милая. Как Виддершинс уже описала, я почти так хорош, как думаю, — его тон стал серьезным. — Виддершинс, ты ранена?
— Немного потрепали, это не серьезно. Брок и его дружки получили худшее.
— О, это плохо. Он злопамятный, — вздохнул Ренард. — Лучше так, чем наоборот.
— Ренард, ближе к делу. Почему гильдия злиться на меня?
Еще вздох.
— Мы оба знаем, кто приказал напасть, да, милая?
Виддершинс молча кивнула. Не стоило называть имена при Жен, хоть она ей доверяла. Но…
— Даже ей нужен повод, Ренард. У нее нет власти просто решить убрать члена гильдии, — пока что.
— Нет. Но гильдия убирает всех, кто забывает заплатить. Они собирают огромные деньги, чтобы придержать операции во время визита. Чтобы не было неприятного внимания.