Ренард кашлянул, поднеся кулак к лицу.
— Думаю, Виддершинс, тебе лучше пойти домой и забрать монеты, хоть те, кто охотятся на тебя, могут знать, где ты живешь.
Девушка лениво пнула кусок чего-то на дороге. Он ударился о стену переулка со шлепком и прилип.
— Я же говорила, я тут не живу. У меня есть несколько комнат в городе. Под чужими именами, — добавила она, когда Женевьева открыла рот, но позеленела, когда вдохнула запах переулка. — У меня везде запасы. Нам хватит на какое-то время. И это безопасно! — заявила она, увидев их хмурые лица. — Люди не могут знать об этом месте. Они не могли связать его со мной. Никак! Если это вас успокоит, — продолжила она, — можете постоять тут, пока я сбегаю за деньгами, — она указала на перекошенное здание в четыре жутких этажа. Дыр там было больше, чем кирпичей. Деревянная лестница сбоку здания напоминала мертвую лозу — отклонялась от стены в нескольких местах, прочность ее была как у стеклянного тарана.
— Знаешь, — ответила потрясенно Женевьева, — так будет лучше.
Виддершинс невольно улыбнулась.
— Я на пару минут, обещаю. Не о чем переживать.
— Переживать? — спросила Женевьева у Ренарда, когда их подруга пропала в тенях. — С чего нам переживать?
— Даже не представляю.
Они долго стояли, пытаясь не дышать, боясь, что легкие взбунтуются и убегут от них. Женевьева повернулась к Ренарду, впервые посмотрев ему в глаза.
— Она не знает, да?
— Прошу прощения, милая? Кто чего не знает?
— Виддершинс. Она не знает о тебе.
Глаза Ренарда расширились на миг, а потом сузились.
— Уверен, я понятия не имею, о чем…
— О, ладно тебе. Ты — профессиональный вор, член гильдии на хорошем счету, но рискуешь жизнью и положением, пребывая тут. Я люблю Виддершинс, Ренард, но порой она такая дура. Но я не такая.
Щеголь сдулся, даже яркие краски его наряда потускнели (хотя дело явно было в атмосфере переулка).
— Ты же ничего не скажешь? — взмолился он.
— Почему это? — спросила Жен.
— Посмотри на меня, мадемуазель. Я — всякий, и я за это не извиняюсь, но разве Виддершинс может воспринять меня серьезно?
— Ты будешь удивлен, — сказала она ему. — Но я ей не скажу. Говорить тебе.
— Спасибо.
Казалось, сказать им больше было нечего.
Уверенность Виддершинс прожила до середины лестницы, именно там вся лестница застонала и сдвинулась на пару дюймов влево. Она застыла, сжимая гнилое дерево так крепко, что оно стало раздавливаться в ее кулаке.
— Ольгун? — прохрипела она. — Ольгун, ты… кхм, можешь сделать так, чтобы эта штука не рухнула подо мной?
Ответа не было, но лестница подвинулась. Пыль сыпалась сверху, на волосы Виддершинс, щекотала ее нос. Она вдохнула пару раз, не дав себе чихнуть, ведь от этого все могло рухнуть.
— Ольгун? — шепот, ведь она боялась, что даже мелкий звук разобьет лестницу.
С тихим смехом Виддершинс ощутила знакомые иголки в воздухе, ощутила, как гниющее дерево твердеет под ее ногами, поднимаясь.
— Очень смешно, Ольгун! — прорычала она, лицо пылало от смеха, что звенел в ее душе. — До истерики.
Божество продолжало смеяться.
— Когда закончишь, — едко сказала Виддершинс, — будет поздно нас поднимать.
Божество взяло себя в руки через миг — и миг был долгим, Виддершинс в это время раздраженно смотрела на созвездия, которые не затмила луна и не скрыли облака. Она отметила, что к утру мог пойти дождь.
Ольгун решил перестать шутить, и они полезли вверх по прочной лестнице.
Виддершинс замерла наверху, не у двери, а в правом углу площадки. Пальцы умело нашли трещины в стене, ноги скользнули в выбоины, что были лучше лестницы. Она полезла, как паук, миновала несколько окон, замерла у четвертого. Она подвинула скрытый крючок на окне, подняла окно и проникла внутрь тихо, как лунный свет.
— Хорошо, — сказала она скорее себе, чем Ольгуну или пустой комнате. — Это было просто, — тьма не мешала, она пошла по комнате, собирая вещи. Она сразу замерла у дешевого шкафа в углу. Золото лежало за его стенкой. Она опустилась, чтобы подвинуть шкаф и забрать припасы. — Сделаем это и уйдем отсюда.
— Согласен.
Голос был твердым, гудящим, словно кто-то говорил с полным ртом гравия и битого стекла. Виддершинс откатилась и вскочила на ноги с рапирой в руке. Было слишком темно, чтобы увидеть противника, хоть она была уверена, что миг назад тут никого не было. Кто это был? Как он прошел?
И почему Ольгун не предупредил ее?
И как они вообще нашли ее?