Виддершинс молчала под облаками. Затерявшись в мыслях, едва замечая окружение, она шла по городу, по переулкам и нишам, от тени к углу в невидимом танце. Улицы проносились, Виддершинс приближалась к месту, которое и не понимала, что выбрала — но она все еще размышляла о событиях ночи.
Она не могла решить, как много ей дал краткий визит к архиепископу. Она ощущала себя лучше, она была увереннее, лучше понимала связь с Ольгуном, а еще попробовала все наладить с Александром.
Визит того стоил. Но она не приблизилась к решению нынешних проблем, она так и не узнала, кто пытался убить ее и Уильяма, кто убил культ Ольгуна.
— Помоги, Ольгун, — прошептала она, голос терялся в прохладе ветра. — Скажи, что мне делать!
Но божество, как и ожидалось, ничего не могло ей сказать.
Она все еще бормотала, заворачивая за угол, и тут поняла, что все это время шла к «Дерзкой ведьме».
Виддершинс замерла, пятки проехали по камням, покрытым росой. Она подумывала пойти в другое место. Кто-то мог следить за ней — учитывая неожиданное появление Бониарда — и она не хотела подставлять Женевьеву.
Но Ольгун был уверен, что она не в опасности, и ей требовалось ухо друга. Слишком многое случилось, чтобы держать это в себе. Глубоко вдохнув, Виддершинс пошла по площади рынка.
Она заметила впереди маленькую, но раздраженную толпу, и ее решимость разбилась, как ваза. Обычные пьяницы и прочие, кто каждую ночь были на пороге таверны, не удивляли, вот только они были снаружи, а эль, пиво и вино — внутри. Сердце колотилось о ребра, Виддершинс прошла мимо пьяниц и взлетела по ступеням крыльца.
— Не старайся, — прорычал один из пьяниц за ней, дверь не поддавалась. Он был грубого вида, светлые волосы спутались, на бороде виднелись следы ржавой бритвы, одежду не стирали с прошлого его попадания под дождь. — Я уже пробовал, — продолжил он, его дыхание было таким, словно он проглотил гниющую крысу. — Они не открылись сегодня! — он оскалился, зубов недоставало. — Я получил пару дополнительных марок к ночи, но негде их потратить. Если есть свободное время, можно получить их.
Виддершинс отвернулась от мужчины, трясла засов и дверь, окна гремели в здании.
— Я же сказал… — раздраженно начал боров.
— Уходите! Мы закрыты!
Виддершинс узнала голос.
— Робин? Робин, это Виддершинс! Открой дверь! Открой, или я взломаю ее!
Ответа не было, Виддершинс опустилась на колено и осмотрела замки. Игнорируя гадкого товарища, заглядывающего за ее плечо, она вытащила из мешочка проволоку и отмычки и приступила к работе.
Новые замки были хорошими, Виддершинс вскрывала их пять минут.
Виддершинс стала толкать дверь, но остановилась и хмуро посмотрела на мужчину, что подошел ближе к ней.
— Это личное, — сказала она ледяным тоном. — Они все еще закрыты.
— Как же! — рявкнул он, дыхание чуть не сбило ее с дверью. — Ты заходишь. И я захожу! Ты ничего не…
Виддершинс познакомила колено с животом пьяницы, гадкий воздух вырвался из его легких порывом, и мужчина улетел с крыльца. Виддершинс вошла, захлопнула и заперла дверь за собой, пока он еще летел к брусчатке.
— Робин? Робин, где ты? — она была вне себя, это было слышно по голосу, но ей было все равно. — Где Жен?
Таверна была невероятно темной. Камин был холодным и пустым, лампы не горели. Только несколько факелов бросали лучи света на эбонитовые глубины комнаты.
Виддершинс не сразу нашлась. Она медленно вытянула руки, пока взгляд привыкал, а она двигалась к бару.
— Робин? Жен?
Она услышала тихий всхлип в темноте. Она различила силуэты мебели в тенях.
Вот! На краю комнаты тонкая фигура горбилась над столиком. Виддершинс узнала фигурку Робин, ее стрижку под мальчика. Биение ее сердца гремело в пустой комнате, воровка застыла рядом со служанкой.
— Робин, что такое? В чем дело?
Девушка посмотрела на нее, Виддершинс побледнела от ее рассеянного взгляда, заметного даже в слабом свете факелов.
— Женевьева, — сказала Робин растерянным и пустым тоном.
Виддершинс не могла дышать. Нет. Боги, нет…
— Что… с ней? Робин, что с Женевьевой?!
— Вино, Шинс, — почти сонно сказала Робин, указывая на стол, ее глаза стекленели. — Женевьева пролила вино, но не отодвигается, чтобы я его вытерла.
И тогда Виддершинс увидела в тенях фигуру на досках лицом в сияющем пруде медленно растекающейся красной жидкости.