Она приглядывала с тревогой за Робин после ее припадка, близкого к безумию, охватившему ее в ночь смерти Женевьевы. Больше таких приступов не было, но Виддершинс ходила на цыпочках вокруг нее, боясь нового приступа.
Но Робин была расстроена не только из-за смерти подруги. Рыдания утихали, Виддершинс расслышала приглушенное:
— Что мне теперь делать? — от темноволосой головы у своей груди.
— А что еще, Робин? Возьмешь себя в руки, организуешь других, когда они придут, и подготовишь это место к открытию. Мы уже потеряли много денег.
Робин отпрянула от объятий подруги, словно ее толкнули, ее покрасневшие глаза расширились.
— Шинс, — начала Робин, пытаясь сохранить голос ровным, — открытия не будет. Ты знаешь, что отец Жен думал об этом месте! Он закроет его или продаст, и тогда…
— Робин, с чего ты взяла, что месье Маргулис решает в этом деле все?
Девушка удивленно моргнула. Виддершинс рассмеялась от ее ошеломленного вида.
— Завещание Женевьевы точно передаст «Дерзкую ведьму» другому владельцу.
— Но у Жен нет завещания! — воскликнула Робин. — Она так и не написала его.
— Виддершинс печально улыбнулась.
— Ты забываешь, с кем я работаю, Робин. Когда Маргулис прибудет сюда забрать «его» таверну, у меня уже будет такое идеальное завещание, что сама Женевьева не поверила бы, что это подделка.
— Э-это правильно? — девушка сомневалась. — Жен одобрила бы это?
— Это лучше, чем если ее отец продаст ее дом незнакомцу.
Робин начала улыбаться, такое случилось впервые за неделю.
— И этот новый владелец…?
Виддершинс потерла ногти о жилет.
— Конечно, — признала она, — я не знаю, как управлять таверной, так что это придется делать тебе. Боюсь, мне придется платить тебе больше, но ты точно поймешь!
Стараясь вдохнуть, Виддершинс осторожно выбралась из самых крепких объятий в мире.
— Вижу, ты счастлива, — выдавила воровка.
— Можно и так сказать, — ответила Робин.
— Поэтому ты пыталась меня раздавить?
Улыбка девушки стала шире.
— Я подумала, что нужно так сделать, пока ты не передумала.
Виддершинс долго смотрела на нее, а потом рассмеялась.
— Кстати, — Виддершинс с теплом взлохматила волосы Робин, — у меня есть еще несколько дел. С таверной разобрались… — «и с тобой», — мысленно добавила она, — и мне нужно их доделать. Завтра вечером мы должны быть открыты, или я вычту это из твоей зарплаты, слышишь?
Даже снаружи Виддершинс слышала, как насвистывает девушка, подметая уже чистый пол зала.
Генри Робе стоял посреди грязной спальни, где кучи вещей скрывали отчасти поеденный термитами пол, и отчаянно запихивал вещи в мешок, что уже трещал по швам.
Он не понимал, как все пошло не так, но знал, что хуже уже некуда. Апостол погиб, его люди — тоже, а Виддершинс не только видела его лицо, но и слышала имя! Он вздрагивал, даже когда Жан Люк представлял его. Но это не имело значения. Она умрет, а он будет богатым.
Он все еще хорошо справлялся с работой, даже рука не мешала, и платы от Апостола ему хватит на годы. Он мог начать заново в другом городе без проблем, пожить немного, а потом искать новую работу. И хоть богатство манило его, этот вариант казался даже лучше. В другом городе вес его прошлого и подозрения стражи не будут давить на плечи. Ему просто надо…
Он застыл, мешок выпал из онемевших пальцев от ощущения холодного металла на черепе. Никто не мог пробраться к нему сюда! Половицы заскрипят, если просто уронить штаны! Но Робе видел краем глаза мужчину, прижимающего пистолет к его затылку.
— За что? — тихо спросил бывший страж.
— Потому что Виддершинс — не убийца, — сказал ему Ренард Ламберт. — И Женевьева не хотела бы, чтобы такой, как ты, сделал ее убийцей.
Генри Робе закрыл глаза, и раздался выстрел.
Ренард пару мгновений хмуро смотрел на труп Генри Робе, а потом убрал пистолет за пояс. Он потянул за пальцы перчатки, сдул с них порох и повернулся к двери.
Виддершинс разозлится, когда услышит. Она точно хотела найти Генри и убить сама. Пусть так думает. Ренард знал лучше. И он знал, что когда-то она поймет, может, даже отблагодарит его.
Женевьева точно поблагодарила бы, где бы ни была.
Он вдруг улыбнулся, рука коснулась двери. Эти мысли были не в его стиле. За такое он платил жрецам гильдии.
Он оглянулся на комнату, где воняло не стираной одеждой (а теперь и кровью) и вздохнул. За девчонкой было ужасно сложно приглядывать. Искатели точно захотят хорошенько наказать ее за бойню. Он должен был объяснить ее действия жрецам, объяснить, что она помешала появлению силы, что могла угрожать гильдии, даже самому Скрытому богу. Многие не поверят, но это хоть приглушит шум. Но ему стоит посоветовать ей залечь на дно на пару недель… Будто она послушается.