– Эми, похоже, никого нет.
Эми охватило отчаяние, стиснутыми в кулаки ладонями она еще сильнее забарабанила в дверь.
– Что у него на уме? Почему он отказывается разговаривать со мной? – причитала она.
Наконец она бросила свое бесполезное занятие. Некоторое время они молча стояли на покосившемся крыльце, прислушиваясь к собственному дыханию и дрожа от холода. Мрак сгущался. Тишина казалась недоброй, зловещей.
Вдруг у Ричарда в кармане противно запищал телефон.
– Что за черт?.. – вскрикнула Эми и, закрыв лицо ладонями, в страхе уставилась на него.
– Ничего страшного, – успокоил ее Ричард, доставая телефон.
Эми проклинала себя за то, что настояла на этой поездке.
Ричард говорил по телефону. Эми догадалась, что звонит Лиззи Эберкромби. На лице Ричарда появилось озабоченное выражение.
– В чем дело? – прошептала она.
Он поднял руку, призывая ее сохранять молчание.
– Тебя плохо слышно, Лиззи, – в трубку говорил он. – Мы в открытом поле, должно быть, сигнал очень слабый.
В трубке раздался какой-то треск, затем Эми вдруг отчетливо и ясно услышала голос Лиззи:
– Джифа… сердечный приступ…
– О нет!
– Мы возвращаемся, Лиззи, – произнес Ричард. – Делай все так, как сказал врач. К полуночи будем. – С этими словами он убрал трубку в карман.
Эми, не сводя с него потрясенного взгляда, пробормотала:
– Дядя Джиф… с ним не…
– У Джифа был сердечный приступ. – Ричард взял ее за руку, увлекая за собой к машине. – Час назад умер Дункан Уорд. Твой дядя неотлучно был с ним. Лиззи говорит, что он был безутешен. Сердце не выдержало…
– О, Ричард… Ведь я только недавно говорила с ним, сказала ему о свадьбе…
– Садись в машину, любимая. – Ричард открыл перед ней дверцу и, дождавшись, пока она сядет, прошел к водительскому месту.
– Подожди минуточку, – сказала Эми и полезла в свою сумочку.
Ричард запустил двигатель и с любопытством посмотрел в ее сторону. Эми что-то лихорадочно писала на обороте конверта, который нашла в сумочке.
– Хорошая мысль, – сказал Ричард. – Когда Роджер Клейбурн вернется, он непременно обнаружит записку и вынужден будет прочесть ее.
Эми выпрыгнула из машины, подбежала к дому и опустила конверт в почтовый ящик. Пожалуй, это было единственное, что она могла предпринять в тот момент.
Когда они вернулись в коттедж, Эми было уже не до Роджера Клейбурна. Она укладывала сумку, разбиралась с содержимым буфета и холодильника.
– Не оставлять же скоропортящиеся продукты, – сказала она, когда Ричард, погрузив их вещи в "лендровер", появился на кухне. – А как быть с ключами?
– Я только что говорил по телефону с хозяином, объяснил ему, что мы должны срочно уехать. Он сказал, что его сестра живет в коттедже неподалеку и что мы можем оставить ключи у нее.
– Ричард, как я хочу поскорее вернуться в Уайдейл, – взмолилась Эми.
– Я понимаю тебя, Эми. – Ричард посмотрел на часы. – Сейчас шесть часов. К десяти мы должны быть дома. Я постараюсь, чтобы Лиззи не пришлось ночевать одной в этом огромном каменном сарае.
ГЛАВА 18
Следующие несколько дней были заполнены всевозможными хлопотами. Надо было заниматься похоронами Дункана Уорда и навещать Джифа, которого положили в больницу. Жизнь его теперь находилась вне опасности, однако Эми не могла не заметить, что за то короткое время, пока ее не было дома, он еще больше состарился. Джифу не терпелось вырваться из хаттонской клиники, и лечащий врач, видя, как он страдает, сказал Эми, что лучше, пожалуй, отпустить его домой.
Эми с Джоном Грэмом приехали на машине, чтобы забрать его. Когда на обратном пути они проезжали мимо домика, в котором жил Дункан Уорд, дядя Джиф не выдержал и, уткнувшись в носовой платок, разрыдался. Эми почувствовала, что и сама готова расплакаться. Она пребывала в смятении еще и потому, что не знала, как себя вести в подобной ситуации. Неловко взяв его под руку, она смущенно пробормотала:
– Мне очень жаль, дядя Джиф…
– Он был моим другом, – вытирая платком слезы, с горечью в голосе произнес Джиф Уэлдон.
Теперь, когда она знала все о дяде Джифе и Дункане Уорде, Эми было трудно найти слова утешения. Он всегда скрывал от нее истинный характер своих отношений с Дунканом, и Эми боялась, что он смутится еще больше, если обнаружится, что ей известна вся правда. Эми всегда чувствовала, что между ними – ею и дядей Джифом – существует некий незримый барьер, но только теперь до нее дошло, почему тогда, много лет назад, он предпочел отправить ее в Америку. Теперь она могла понять, что подвигло его на этот шаг, и только один вопрос не давал ей покоя: когда Кейт и Марти удочеряли ее, знали ли они, как в действительности обстоят дела?
Джиф настоял на том, чтобы лично присутствовать на церемонии кремации Дункана Уорда. Все они – Эми и Ричард, Лиззи и Джон Грэм – отправились вместе с ним. Джиф сказал, что кроме них у Дункана никого не было.
После похорон прошла неделя. Эми чувствовала, что жизнь начинает постепенно возвращаться в привычное русло. Она даже стала проявлять интерес к тем планам, которые строил Ричард относительно их свадьбы, намеченной на август. Ни Эми, ни Ричарду не хотелось откладывать это дело в долгий ящик. Уайдейл-холл нуждался в срочном ремонте. Время было неумолимо; старый дом ветшал на глазах.
Эми стояла перед портретом, читая немой укор в навеки остановившемся взгляде Барбары Уэлдон. Весеннее солнце заливало зал потоками яркого света, словно намеренно привлекая внимание к зловещим признакам грядущего разрушения. В глаза бросались потрескавшиеся каменные плиты, щели в оконных проемах, прогнившие балки.
– Я совсем забросил дом, – услышала Эми голос Джифа Уэлдона.
Эми оглянулась; она и не заметила, как он присоединился к ней.
– С кем не бывает, дядя Джиф? Мы часто не обращаем внимания на то, что происходит вокруг.
Джиф Уэлдон мрачно усмехнулся.
– Ты меня успокаиваешь, дитя мое, – сказал он. – Надо смотреть правде в глаза: я уже давно забросил этот дом, и он, обидевшись на меня, повернулся ко мне спиной.
– Ричард все исправит. – Эми посмотрела на портрет, ее так и подмывало спросить у него о Барбаре, но она боялась бередить прошлое – боялась, что он расстроится.
– Она правильно сделала. – Он словно читал ее мысли. – Она вовремя убралась отсюда.
– Интересно, что с ней стало? – деликатно полюбопытствовала Эми.
– Понятия не имею. Впрочем, мне нет до нее никакого дела. Я был только рад избавиться от нее.
– Так ты с ней развелся? – Эми с нескрываемым удивлением посмотрела на стоявшего рядом сгорбленного старика.
Джиф Уэлдон кивнул и, помолчав, продолжал:
– Она предала меня. Она не имела права так поступать. В результате я оказался в идиотском положении – она выставила меня на посмешище.
Эми опешила, настолько желчным был его тон, настолько беспощадно звучали обвинения, которые он, казалось, обращал непосредственно к висевшему над камином портрету. Похоже, он не испытывал ни боли, ни сожаления, просто предъявлял обвинение. Словно никогда и не любил ее, а потому не страдал, когда она ушла от него. И какое место во всей этой истории занимал Дункан Уорд? Эми резонно полагала, что он вряд ли бы женился на Барбаре, если бы к тому времени состоял в связи с мужчиной.
– Может быть, лучше снять его? – неуверенно произнесла она. – Зачем лишние воспоминания?
– Пусть висит, где висит. – Джиф Уэлдон, метнув гневный взор на портрет, обратился к Эми. – Послушай, детка, может, тебе не стоит выходить замуж за Ричарда Бодена. Наверное, я неправильно сделал, что свел вас.
Слова его прозвучали для Эми как гром среди ясного неба. На мгновение опешив, она вдруг рассвирепела. Неужели он и вправду считает, что ею можно вот так запросто помыкать? Неужели он думает, что она выходит замуж не за Ричарда, а за его деньги?
Подавив приступ ярости, она тихо промолвила:
– Я хочу стать его женой. Я люблю Ричарда.