Уилл схватил полотенце и вытер им волосы. Стащил с себя мокрую одежду, оставив ботинки с носками сушиться возле радиатора. Казалось, что дом стал больше.
Он вынес на улицу мусорные мешки. Нужно было подмести пол, и именно этим он и занялся: собрал рыхлые кучки собачьей шерсти в совок, а затем выбросил в мусорную корзину.
– Я не привык скучать по людям, – сказал он громко, якобы обращаясь к собакам, хотя и знал, что они не слушают. Уинстон навострил ухо в его сторону, поднял голову, а затем плюхнулся на место. Уилл улыбнулся. – Спасибо за попытку, – сказал он.
Он натянул домашние штаны и пальто, которое подарил Ганнибал – первое. Мягкая овечья шерсть все также приятно холодила кожу.
Кровать скрипнула, когда Уилл опустился на нее. Энтомология двукрылых насекомых для рыбаков лежала на тумбочке, и он открыл ее наугад. Иллюстрации ярко выделялись на кремового цвета бумаге, почти светились. Он почти физически ощущал, что должен надеть перчатки.
Другие подарки Ганнибала не внушали того же почтения. Уилл пристроил открытую книгу на животе и вспомнил, как лежал здесь, раскинувшись на кровати, обхватив рукой член. Фантазии и реальность. Может быть, иногда действительность была даже лучше.
Он потянулся к телефону и набрал номер Ганнибала.
– Уилл. Чем могу быть полезен?
– Ты занят?
– Я провожу исследования для статьи. Ничего такого, что нельзя было бы прервать.
– Ты хочешь, чтобы тебя прервали?
Ганнибал сделал паузу. Уилл услышал звук бумаги, скользящей по бумаге, возможно, тот отмечал место, на котором остановился.
– Я готов отвлечься, – произнес Ганнибал.
– Я лежу на кровати и думаю о тебе, – сказал Уилл. – Просто чтобы ты знал, какого рода отвлечение я хочу предложить.
– Звучит так, словно ты думаешь, что это может стать для меня проблемой.
– Я не думаю, что ты когда-либо предполагал, что наши отношения приобретут сексуальный характер, – ответил Уилл. – Хочешь сказать, что я ошибаюсь?
– Не ошибаешься, нет, – сказал Ганнибал медленно. – Но точно также было бы ложью сказать, что мои намерения были противоположны. Как я уже говорил, я не следовал какому-то плану.
– Ты сожалеешь о том, куда это нас привело? Все не должно было происходить таким образом.
– Не жалею, нет. Удивлен, наверное. Честно говоря, мой опыт секса до этого момента был несколько менее чем увлекательным.
– Что произошло с длинным списком твоих экспериментов? Нет, дай угадаю. Ты пробовал все, что только можно придумать, но техническая сторона процесса не смогла компенсировать недостаток душевного участия.
– Это – просто проницательный диагноз, доктор Грэм, или я могу сделать вывод, что ты обладаешь схожим опытом?
– Может быть трудно поддерживать отношения, когда думаешь о десяти вещах одновременно.
– С тобой я чувствую себя намного более вовлеченным.
– Думаю, люди не врут, когда говорят, что важно не то, что ты делаешь, а то, с кем ты это делаешь.
– И что мы делаем, Уилл?
– Ты сейчас где?
– В кабинете. А должен быть где-то еще?
– Только если хочешь, – Уилл провел рукой по глазам и улыбнулся. – Я никогда не делал этого прежде. А ты?
– В некотором смысле, да. Несколько раз.
– И в каком смысле у тебя был секс по телефону?
– Он не занимал моего внимания. Я давал моему партнеру необходимые ответы и продолжал заниматься своими делами.
Уилл засмеялся, громче, чем хотел.
– Это так по-скотски. Даже не пытайся провернуть что-то подобное со мной. Я пойму.
– Думаю, что ты мог бы это понять, да. – Ганнибал сделал паузу. – И в настоящий момент, я крайне заинтересован.
– Да? Насколько заинтересован? – Уилл скользнул рукой вниз между ног, чтобы обхватить член.
– Достаточно, чтобы подняться наверх. Я думаю, одной испорченной пары брюк в день предостаточно.
– Боже, ты выглядел так возбуждающе, – сказал Уилл. – Мне жаль. Знаю, что ты ненавидишь беспорядок, но, твою мать, Ганнибал. Я хочу видеть это снова.
Короткое молчание на другом конце линии закончилось едва слышимым вздохом.
– Это можно устроить.
– Сейчас?
– Ты действительно хочешь подождать и приехать сюда?
– Нет, я хочу, чтобы ты послал мне фото.
На сей раз пауза была более длинной.
– Какого рода? Что я должен сфотографировать?
Уилл сглотнул. Он не мог поверить, что действительно это скажет.
– Тебя сидящего за столом, с рукой на члене.
– Уилл, – произнес Ганнибал спокойным тоном. – Это – одна из самых ужасных вещей, которые мне когда-либо говорили.
– Знаю. Но ты сделаешь это в любом случае, – сказал Уилл с уверенностью, которой не чувствовал.
– Ты так думаешь?
– Да. Потому что я хочу, чтобы ты это сделал. А ты хочешь сделать для меня то, чего я хочу.
Уилл был прав. Он знал, что прав, но из-за затянувшейся паузы перед тем, как Ганнибал вновь заговорил, кровь зашумела в ушах оглушающе громко.
– Минуту.
Уилл задержал дыхание. Он представил себе обстановку в кабинете Ганнибала, услышал шелест движущейся ткани. Он умирал от желания узнать, действительно ли Ганнибал собирался это сделать. Сделать то, что считал ниже собственного достоинства, просто потому что Уилл этого хотел.
Телефон Уилла просигналил о входящем сообщении. Он открыл его и уставился на экран. Все было в точности так, как он попросил: полностью эрегированный член Ганнибала и обхватившая его рука, обрамленные расстегнутой молнией его темно-синих брюк. Уилл сглотнул, затем сглотнул еще раз. Он медленно поднес телефон к уху.
– Ты действительно это сделал, – сказал он, слегка задыхаясь, и более чем слегка, возбудившись.
Ганнибал медленно выдохнул, что для уха Уилла прозвучало не совсем как вздох.
– Что мне еще для тебя сделать? – спросил он низким голосом.
Это ударило Уилла под дых. Он засунул руку в штаны и дважды быстро огладил член, прежде чем смог притормозить.
– Стяни их на бедра, – сказал он. – Брюки и нижнее белье. Твоя голая задница на рабочем кресле.
Щелчок на мгновение отложенного телефона. Движение, скрип стула в кабинете Ганнибала, звук ткани, скользящей по коже.
– Не слишком изящно, – произнес Ганнибал.
– То, как ты дрочишь, и не должно выглядеть изящно, – сказал Уилл. Он закрыл глаза, все его внимание сосредоточилось на этом моменте, но унеслось на расстояние более чем в пятьдесят миль от собственного дома.
– Обычно это способствует.
– Обычно. Сними галстук и расстегни рубашку.
– Хорошо. – Ганнибал сделал паузу. – Что насчет тебя?
– Если хочешь, можешь сказать, что мне делать. Прямо сейчас я просто смотрю.
–Ты можешь представить меня настолько отчетливо?
– Да. Ты хочешь, чтобы я рассказал о том, что вижу?
– Да, – сказал Ганнибал.
Уилл мог услышать шепот шелка, когда Ганнибал развязал галстук и скрип щеки Ганнибала о микрофон телефона, когда ему понадобились обе руки, чтобы расстегнуть пуговицы.
– Ты выглядишь открытым, – мягко сказал Уилл. – Голым. C почти содранной кожей. Ты не позволяешь никому видеть тебя таким, не так ли? Когда ты занимаешься сексом, это всегда прекрасно, потому что иначе какой в этом смысл. Одежду прочь, вы оба обнажены и лежите на кровати. Ты слишком четко представляешь создаваемую тобой картину, чтобы желать заниматься сексом где-нибудь еще. Ты выбираешь простыни так, чтобы они контрастировали с кожей и волосами твоего партнера?
Ганнибал засмеялся, чуть задохнувшись.
– Ты слишком хорошо меня знаешь. Я думал о сексе с точки зрения живописи.
– Живопись. Контраст. То, как падает свет. У тебя есть любимое время суток?
– Ранний вечер. Угол падения солнечного света через окно спальни идеален в это время. Это – одна из причин, по которым я купил этот дом. Я думал о том, чтобы под каким-нибудь предлогом попросить подняться наверх перед ужином. Ты был бы похож на картину кисти Вермеера.