Русский Приап
Согласилась !
"Русский Приап"
Согласилась!
Наконец-то она согласилась!.. Долго я ее упрашивал, очень долго уговаривал. Я и клялся, и обещал чуть ли не золотые горы, объяснялся в любви...
Она не соглашалась.
- Я еще очень молода! Что вы?..
Так она всегда отвечала на мои упрашивания уговоры.
Но, наконец, она согласилась...
Надя, как звали ее, была девочкой шестнадцати лет, дочерью вдовы сапожника в нашем поселю очень хорошенькой, скромной, тихонькой блондиночкой.
Вдова, ее мать, приходила ко мне прибирать комнатах и мыть полы. Хитрая баба знала о моих ухаживаниях и даже поощряла их, видя в них источник многих благ. Во время уборки она сама присылала дочку развлекать меня. В такие минуты я усаживал Надю к себе на колени, целовал, обнимал, расстегивал кофточку и ласкал нежные, маленькие груди.
Потом мне уже было разрешено гладить ее ножки, но только до колен, не выше. Но и это было наслаждение - гладить ее маленькие ножки.
Я много раз приглашал ее поехать со мной в ближайший городишко, соблазняя покупкой подарков. И наконец, после многих отказов, она согласилась.
Мы решили поехать на другой день и условились, где и как нам на станции встретиться, чтобы не подавать повода к нежелательным сплетням.
После разговора об этом она сама крепко меня обняла и поцеловала, чего раньше никогда не делала.
На другой день вечером, за целый час до прихода поезда я уже был на станции и с нетерпением высматривал ее. Где же она? Вот уже и поезд показался невдалеке, а ее все нет... Надула? Обманула?
Но нет, вот, наконец, и она с матерью!
Едем!
Бегу в кассу, беру себе билет первого класса, ей - третьего до ближайшей станции, занимаю маленькое двухместное купе и жду отхода.
Бесконечно долго тянутся минуты, но вот последний сигнал, свисток... Надя торопливо прощается с матерью и бежит в вагон третьего класса.
Как только поезд отошел, я бросился в третий класс, нашел Надюшку и, несмотря на ее протесты, забрал к себе.
В вагоне, кроме нас, никого не было. Вручив кондуктору рубль со строгим наказом, чтобы он никого не впускал в купе, я запер дверь и страстно обнял девчурку. Смеясь, она отвечала робко на мои поцелуи, затем сняла верхнюю кофточку и платок с головы и чинно уселась возле меня.
Вне себя от желания, я прижал ее к себе и прошептал:
- Надюша, можно? Да?
- Что можно?.. А, вы все за старое. Да разве здесь можно?.. Не дай Бог, войдет кто.
Тут-то я уже понял, что она тоже хочет ласки...
Поезд подошел к станции с буфетом. Я купил сладкого крепкого вина, закуски, решив немного подпоить Надю для храбрости.
После долгих отнекиваний она выпила две рюмочки вина, затем прилегла на диван, оставив, по моему желанию, ноги у меня на коленях.
Она лежала на спине, а я потихоньку ласкал дозволенные мне ранее места, пытаясь незаметно забраться выше колен.
Надя не сопротивлялась, но когда моя рука жадно схватила ее голую ляжку, со вздохом оттолкнула руку и повернулась на бок, ко мне лицом. Теперь она, затаившись, уже не двигалась и только вздрогнула, когда моя рука страстно коснулась ее голой жопки... Уже задыхаясь, я ласкал торопливо ее горячие, маленькие, кругленькие полушария.
Когда мои пальцы стали слишком смелыми, она, пытаясь избежать моих ласк, повернулась на спину. Я облегчил это ее движение, и моя рука скользнула к ее лобку...
Поставив локоть между ее коленками, я заставил девушку, после некоторой молчаливой борьбы, разжать ножки. И тотчас же мои пальцы коснулись желанного... Впервые!..
Девчонка вздохнула и чуточку развела ноги.
Мой член стал колом...
Расстегнув штаны, я стянул их до колен и, сдерживая волнение, лег на нее. Она сама приподняла юбку и рубашку до пояса и, слегка согнув ножки в коленях, ждала.
Но предыдущая игра вызвала у меня слишком сильное возбуждение. И как только член прикоснулся к лобку, я-о, проклятье! - тут же спустил...
Она застонала и прижалась ко мне всем телом. А я только обливал ее, теряя твердость. Она заметалась и стала неловко подмахивать. Надюша горела как в огне, со стонами и вскрикиваниями страстно прижимала меня к себе, делая частые встречные движения. Но все напрасно...
В дверь постучали. Мы подъезжали.
Мне пришлось повозиться, пока я ее кое-как одел, потому что от страсти она просто ничего не могла делать сама, а лишь целовала и обнимала меня...