– И ты хочешь сказать, что тебя это не беспокоит?
– У тебя осталось две минуты.
Выдержка Мэдисон впечатляла. Она лучше справилась бы на недавних переговорах с японской компанией, чем командированный туда менеджер.
Джереми нахмурился:
– Рамона Грейсон.
– А что с ней?
Если бы с Виктором говорили таким тоном, он приготовился бы к отпору.
– Ее отец алкоголик!
Джереми оскорбил человека, которого Мэдисон считала вторым отцом.
– А мой – бессовестное чудовище. Думаю, мы обе получили проигрышный билетик в лотерее отцов, хотя, будь у меня шанс, я выбрала бы Гарри Грейсона. Может, его эмоции и отравлены алкоголем, но, по крайней мере, они у него есть.
Виктору приходилось видеть злость Мэдисон, ее боль, смущение, огорчение. Но он никогда не наблюдал такой холодной ярости.
Мэдди, с которой Виктор был знаком вот уже десять лет, не имела ничего общего с резкой, полной пренебрежения женщиной, сидящей сейчас за столом заседаний.
Что бы она ни говорила, Мэдисон любила отца, и раньше ей не удавалось скрывать, как она нуждается в его внимании и одобрении. Ошибкой было то, что она пыталась получить их, пойдя по материнским стопам, а Джереми Арчер так и не оправился от потери жены и не хотел видеть в дочери проявление ее бесстрашной натуры.
– По-твоему, Рамона думает так же? Или, может, она предпочла бы, чтобы ее отец не пил?
Мэдисон усмехнулась:
– Мы это не обсуждали.
– И все же, если ее отец обанкротится, вряд ли она будет рада.
Мэдисон вытащила из сумки телефон с небрежностью, в которую можно было бы поверить, если бы не огонь, пылающий в ее глазах.
– У тебя есть пятнадцать секунд, чтобы отказаться от угроз, – предупредила она.
– Или что?
– Десять.
В первый раз на памяти Виктора непогрешимый бизнесмен Джереми Арчер допустил ошибку в переговорах – раскрыл перед дочерью все карты.
Джереми предполагал, что, не интересуясь бизнесом, Мэдисон не может быть такой же жесткой, как он. Но Виктор по личному опыту знал: какая бы разная жизнь ни была у родителя и ребенка, это не значит, что у них нет общих черт характера.
Мэдисон прижала телефон к уху.
– Не надо, – попросил Виктор.
– Прости. – Мэдди покачала головой.
Причина для извинения могла быть только одна – что бы она ни запланировала, это нанесет ущерб ИХА и, как следствие, ему.
В его голове все еще проносились догадки, когда Мэдди связалась с юристом трастового фонда:
– Здравствуйте, мистер Беллингем. Мне нужно, чтобы вы составили для меня несколько документов. Чуть позже я продиктую инструкции.
Из телефонной трубки донеслись крики юриста.
Мэдисон помолчала и ответила:
– Да, он знает. Он сидит здесь. Фактически это происходит по его инициативе.
Обычно невозмутимый Беллингем говорил так громко, что Виктор слышал его.
– Я абсолютно уверена. И еще кое-что, мистер Беллингем. Если ваша компания хочет, чтобы, обретя через шестьдесят пять дней полный контроль над трастовым фондом, я осталась вашим клиентом, прошу подготовить документы к моему приезду сегодня днем.
На этот раз юрист заговорил тише.
– Спасибо, мистер Беллингем.
Мэдисон убрала телефон в сумку и встретилась взглядом с отцом, ожидая его вопроса.
Джереми упрямо молчал, а может, он был слишком шокирован, чтобы говорить, догадавшись о содержании бумаг. Или он ошибочно предполагал, что для его дочери интернациональный холдинг Арчера достаточно важен.
– Что это за документы? – Виктор не хотел делать выводы, базируясь на предположениях.
– Как вы знаете, в результате финансовой сделки моего дедушки Мэдисона с Джереми, заключенной при его вступлении в брак с моей матерью, трастовый фонд владеет двадцатью пятью процентами акций холдинга.
– Эти акции – твое наследство.
– Роми мой друг.
– Ты отдашь ей часть акций? – Виктор не рассчитывал, что все будет так просто.
– Если компании мистера Грейсона будет грозить банкротство из-за ИХА или другой фирмы, связанной с холдингом, уже через минуту после наступления моего двадцать пятого дня рождения акции перейдут лично Гарри Грейсону.
– Ты не можешь сделать это!
– Могу. – В этот момент Мэдисон походила на отца, как никогда раньше.
– А если его компании ничто не будет угрожать? – поинтересовался Виктор.
– Половина моих акций перейдет Роми.
Краска прилила к щекам Джереми. Он прищурился и встал:
– Ты не подпишешь эти бумаги.
– Подпишу. – Мэдисон, наоборот, расслабилась. – У тебя был шанс отказаться от прямого шантажа, но ты его упустил.
– Это безумие! – воскликнул Стивен Уитли. – Даже половина ваших акций стоит десятки миллионов.