По просьбе Корбетта король встретился с ним в одном из розовых садов позади Вестминстерского дворца. Это был небольшой цветник, со всех сторон окруженный дворцовыми стенами. Вообще-то Корбетту очень нравился этот сад: розы были в полном цвету, а на клумбах между кустами росли душистые травы, источавшие приятный аромат. Но сейчас, поглядев на Корбетта, Эдуард понял, что тот совершенно слеп ко всему, что его окружает, а король был достаточно умен, чтобы не испытывать терпения такого человека беседами на посторонние темы. Корбетт был небрит, глаза покраснели от недосыпа, одежда пестрела пятнами: последние дни ел он второпях, а на то, чтобы вымыться или даже переодеться, времени не хватало. Эдуард жестом пригласил его присесть на низкую ограду цветника и сам уселся рядышком: теперь они напоминали скорее двух закадычных приятелей, нежели монарха и его верного слугу. Корбетт попросил короля хранить молчание, пока он не изложит ему всех имеющихся доказательств, и Эдуард, склонив голову, молча слушал, сложив руки на коленях, — совсем как священник, выслушивающий грешника, который не исповедовался долгие годы.
Корбетт вел свой тихий, но беспощадный рассказ, воссоздавая картину всего происходившего с Эдуардовой армией в Гаскони, а также всех событий, которые последовали за этим поражением. Загадочная гибель английских агентов в Париже, злоключения самого Корбетта в этом городе, уничтожение корабля «Святой Христофор»… Делился он и своими подозрениями, опираясь на которые он вычислил предателя. Потом он предъявил Эдуарду доказательства — четко выписанные заключения на многих листах пергамента, и король внимательно их изучил. Наконец, Корбетт закончил свой отчет, и король, уронив голову на руки, неподвижно застыл, словно ему трудно было во все это поверить.
Корбетт с волнением наблюдал за ним. Эдуард был странным человеком — порой он бывал жесток и безжалостен, мог не дрогнув отдавать приказы об убийстве мужчин, женщин и даже детей, если речь шла о жителях города, осмелившегося сопротивляться ему. А порой походил на ребенка: доверившись кому-нибудь, он почти по-детски ожидал, что этот человек непременно будет отвечать ему верностью, и никогда не понимал, отчего люди нарушают свое слово. Человек, имя которого назвал ему Корбетт, не только нарушил клятву вассальной верности, но и попрал узы дружбы и искреннего доверия.
Эдуард задал лишь один вопрос:
— Вы уверены, Корбетт?
Чиновник вместо ответа задал ему тот же вопрос:
— А вы уверены, Ваше Величество?
Король кивнул.
— Уверен, — тихо проговорил он. — Сомнений больше нет: предатель — он. Любой суд в христианском мире принял бы доказательства, которые вы собрали, и немедленно отправил бы преступника на эшафот. И коль этому суждено быть, — тут в голос короля прокралась жестокая нотка, — то лучше нам покончить с этим как можно скорее.
Он кликнул прислужника, тот появился из-за маленькой двери, которая вела во дворец, подошел к своему господину, и король нашептал ему что-то на ухо. Слуга изумился услышанным приказаниям, но Эдуард снова повторил их, уже нетерпеливо. Слуга, кивнув, быстро удалился.
Пока длилось ожидание, король сидел молча, хмуро глядя вдаль, а Корбетт в последний раз повторял в уме все собранные улики. Король прав: раз этот человек предатель, то он заслуживает смерти, но все же Корбетту делалось не по себе при мысли о предстоящей встрече. В сад вошел сэр Томас Тюбервиль, и король знаком велел ему сесть напротив, на ограду цветника.
— Сэр Томас, — заговорил король, — повелеваю вам арестовать изменника.
Тюбервиль изобразил удивление:
— Ведь мы его уже арестовали, Ваше Величество. Разве вы не помните — секретарь Уотертон уже в тюрьме, в Тауэре.
— Нет! Нет! — перебил его король. — Уотертона уже выпустили. Он такой же изменник, как и Корбетт, не больше!
— Тогда кто же?
Корбетт увидел, как у Тюбервиля сузились глаза, а с лица сбежала краска. Эдуард просто вытянул руку и слегка постучал по ноге рыцаря:
— Вам хорошо это известно, сэр Томас. Это вы! Вы изменник!
Тюбервиль немедленно вскочил на ноги, и рука его уже метнулась к мечу, висевшему на поясе.
— Сэр Томас, — предостерег его король, — не делайте глупостей. Если вы поднимете глаза, то увидите королевских арбалетчиков, выставленных возле каждого окна. Им приказано стрелять в вас — но не убивать и лишь ранить в руку или ногу, и обещаю вам, это станет только началом ваших мучений.
Тюбервиль поглядел вверх. Его примеру последовал Корбетт. Король говорил правду: возле каждого окна, каждого проема стояло по искусному лучнику. Сверкала броня, пламенели плащи, грозные стрелы под разными углами метили прямо в Тюбервиля.