— О’кей, но Бьёрн Керн — не подозреваемый. Он работал в Лондоне и находился в самолете, когда убили его жену. — Марго смяла банку из-под колы, тонкий металл затрещал.
— Это я знаю.
— Он приехал на такси из Арланда и обнаружил ее мертвой, — продолжила Марго. — Мы не знаем точно, что он сделал, но сложа руки не сидел. Протащил убитую жену через весь дом… Неизвестно, где она лежала сначала, мы нашли ее в спальне, уложенной в постель… Бьёрн прибрал в доме, вытер кровь… По его словам — ничего не помнит, но мебель переставлена, окровавленный коврик — в стиральной машине… Бьёрна нашли больше чем в километре от дома, сосед поехал за ним следом, он так и шел в окровавленном костюме и босиком.
— Разумеется, я пойду к нему, — сказал Эрик, — но прямо скажу, что форсировать допрос — ошибка.
— Он должен заговорить сейчас, — упрямо сказала Марго и снова хрустнула банкой.
— Понимаю вашу фрустрацию, однако он может погрузиться в психоз, если вы станете слишком давить на него… Дайте ему время, и он начнет давать показания.
— Вы помогали полиции, так ведь?
— Много раз.
— Но сейчас… речь идет о втором случае в серии убийств.
— В серии, — повторил Эрик.
Лицо Марго посерело, тонкая подводка на веках казалась ярче в свете лампы.
— Мы выслеживаем серийного убийцу.
— Я все понимаю, но пациент должен…
— Этот убийца сейчас в активной фазе и не успокоится сам по себе, — перебила она. — А Бьёрн Керн — это просто катастрофа. Сначала он бродил по дому и уничтожил все улики на месте преступления до того, как приехала полиция… а теперь из него невозможно слова вытянуть и узнать, как все выглядело вначале.
Марго спустила ноги на пол, прошептала, что пора уже браться за работу, и села, выпрямив спину и сопя.
— Давить на него сейчас — значит рисковать, что он закроется окончательно. — Эрик отпер березовый шкаф и достал чехол из искусственной кожи, для камеры.
Марго поднялась, поставила наконец банку на стол, взяла свой значок и, переваливаясь, пошла к двери.
— Естественно, я понимаю, что ему чертовски тяжело думать о случившемся, но он обязан собраться…
— Да, только это больше, чем тяжело… он может оказаться просто не в состоянии думать об этом прямо сейчас. То, что вы описываете, называется критический стрессовый синдром и…
— Это все слова. — Щеки Марго вспыхнули от раздражения.
— Психическая травма может спровоцировать острую блокаду…
— Почему? Не верю.
— Как вам, может быть, известно, гиппокамп распределяет в памяти пространственное и временное… а после этого переправляет информацию в префронтальную кору головного мозга, — терпеливо объяснил Эрик и указал на свой лоб. — Но при сильном возбуждении, шоке все меняется… Когда миндалевидное тело идентифицирует что-то как опасность, активируются и автономная нервная система, и то, что называется стрессовой осью…
— Ладно, ладно, я поняла. В мозгах происходит до фига всего.
— Важно то, что из-за столь интенсивного стресса воспоминания располагаются не как обычно, а под воздействием аффекта… они как осколки льда, заморожены каждое в себе… изолированно.
— Понимаю. Вы говорите, он старается изо всех сил. — Марго положила руку на живот. — Но Бьёрн мог заметить что-то, что послужило бы нам подсказкой и помогло бы остановить маньяка. Успокойте его и сделайте так, чтобы он заговорил.
— Это я сделаю, но не могу сказать, сколько времени это займет. Я работал в Уганде с людьми, травмированными войной… это люди, чья жизнь дала трещину от края до края. Тут надо работать — внушить пациенту, что он в безопасности, пробовать сон, беседы, упражнения, лекарства…
— Но не гипноз? — Марго невольно улыбнулась.
— Если нет завышенных ожиданий к результатам, то… Иногда гипноз может очень помочь пациенту структурировать воспоминания, и тот сможет их воспроизвести.
— Сейчас я склонна думать — пусть хоть лошадь его лягнет в голову, если от этого будет польза.
— За этим — в другое отделение, — сухо сказал Эрик.
— Прошу прощения. Я, когда беременная, становлюсь вспыльчивой. — Эрик услышал в голосе Марго примирительные нотки. — Но я должна найти параллели с первым убийством, мне нужен почерк, чтобы обрисовать убийцу, а у меня нет ни единой зацепки.
Они подошли к палате. Двое полицейских в форме ждали у двери.
— Я понимаю ваше нетерпение, — сказал Эрик. — Но задумайтесь: этот человек совсем недавно нашел свою жену убитой.