Марго наклонилась. Какой-то темный предмет сверкнул в ладони убитой. Раньше она крепко сжимала его из-за трупного окоченения, но сейчас рука расслабилась, и предмет стало возможно рассмотреть.
Взяв руку женщины, Эриксон осторожно высвободил предмет. Убитая словно хотела удержать его, но слишком устала сопротивляться.
На мгновение тучное тело Эриксона заслонило от Марго жертву — но потом она отчетливо увидела, что Сусанна сжимает в кулаке.
Отломанная головка фарфоровой косули.
Блестящая головка каштанового цвета, а скол белый, как сахар.
Кто вложил ее в руку женщины — убийца или муж?
Марго задумалась о витрине с фарфором. Она была почти уверена, что фигурки в ней целые, хоть и лежат на боку.
Она шагнула назад и оглядела спальню. Над жертвой согнулся Эриксон, фотографирует блестящую фарфоровую головку. Адам опустился на пуфик возле гардероба и как будто пытается подавить рвотные позывы.
Марго вернулась к витрине и постояла, глядя на перевернутые фарфоровые фигурки. Все они лежали, словно мертвые, но ни одна не была повреждена, головки у всех на месте.
Откуда в руке убитой головка косули?
В спальне блеснула вспышка; проследив за ней, Марго подумала, что надо взглянуть на тело еще раз, прежде чем убитую увезут в отделение судебной медицины в Сульне.
Глава 13
Утром Эрик стоял перед кассой в кафетерии психологической клиники, собираясь расплатиться за кофе. Доставая кошелек, он почувствовал, как болит рука после урока фортепиано.
— Уже заплачено, — сказала женщина за стойкой.
— Заплачено?
— Друг заплатил за ваш кофе до самого Рождества.
— Он назвал свое имя?
— Нестор.
Улыбаясь, Эрик кивнул и подумал: надо поговорить с Нестором, его знаки благодарности переходят все границы. Помогать людям — его, Эрика, работа, Нестор ему ничего не должен.
Вспомнились осторожно-дружелюбные манеры бывшего пациента; тут он услышал за спиной приглушенные шаги и обернулся. К нему враскачку приближалась та беременная женщина, комиссар полиции; она махнула рукой, сжимая в ней бутерброд в целлофане.
— Бьёрн уснул, и ему, кажется, лучше, — прерывисто дыша, проговорила она. — Он хочет помочь нам и готов попробовать гипноз.
— Начнем через час, — сказал Эрик, сделав глоток кофе.
— Как по-вашему, гипноз в его случае сработает?
Они пошли по направлению к палате.
— Гипноз — это просто способ заставить его мозг расслабиться и начать сортировать воспоминания наименее хаотичным образом.
— Прокурор вряд ли примет такие свидетельские показания.
— Разумеется, — улыбнулся Эрик. — Но это поможет Бьёрну давать показания в дальнейшем… Что, безусловно, пойдет на пользу расследованию.
Когда они вошли в палату, Бьёрн стоял за креслом, вцепившись в спинку. Глаза тусклые, словно из выцветшей пластмассы.
— Я видел гипноз только по телевизору, — произнес он надтреснутым голосом. — В смысле, я не знаю, верю ли я в гипноз…
— Скажите себе, что гипноз — это просто способ улучшить самочувствие.
— Но пусть она выйдет. — Бьёрн кивком указал на Марго.
— Конечно.
— Уговорите ее?
Марго осталась сидеть на диване; она и бровью не повела.
— Вам придется выйти и подождать, — тихо сказал Эрик.
— У меня лобковое сочленение болит, мне нужно посидеть.
— Вы знаете, где кафетерий.
Марго вздохнула, достала телефон и пошла к двери; на пороге она обернулась к Эрику.
— Можно вас на минутку? — дружелюбно попросила она, и Эрик вышел в коридор следом за ней.
— Мы не можем позволить себе потакать его капризам, каждая минута на вес золота, — прошептала Марго.
— Я вас понимаю, но я врач, и помочь ему — моя работа.
— У меня тоже работа. — Голос Марго сделался тонким от злости. — И на кону стоит шанс остановить убийцу, это серьезно. Бьёрн видел что-то, что…
— Допроса не будет, — перебил Эрик, — мы с вами это обсуждали.
Он наблюдал, как комиссар борется с нетерпением; наконец Марго кивнула в знак того, что понимает и принимает его слова.
— Надеюсь, гипноз ему не повредит, — сказала она, — вы же знаете… малейшая деталь может оказаться для расследования решающей.
Глава 14
Эрик закрыл за собой дверь, установил штатив и закрепил камеру. Бьёрн, наблюдая за ним, крепко потер лоб.
— Обязательно снимать на камеру? — спросил он.
— Только для архива, — ответил Эрик. — Я предпочитаю ничего не писать во время процедуры.