Доктор Фелл с сияющей улыбкой поглядел на нее. От его присутствия в комнате стало спокойнее.
– Здравствуйте, – поздоровался он.
– Здравствуйте, сэр, – как можно приветливее ответила Бетти.
– Вы знаете, кто вы, моя дорогая? И почему вы здесь?
– О да! Вы хотите, чтобы я вам рассказала, что со мной случилось?
– А вы можете?
– Не возражаю, – согласилась она.
Девушка уставилась на спинку кровати. Доктор Кинг снял часы и положил их на туалетный столик.
– Ну… я, право, не знаю, что вам и сказать. Я поднялась на чердак, чтобы взять яблоко… – Бетти, казалось, вдруг передумала и пошевелилась на постели. – Нет, я не поднималась! – проговорила она.
– Не поднимались?
– Я поднималась не за яблоком. Когда я поправлюсь, моя сестра заберет меня отсюда (а еще у меня будет отпуск в Гастингсе), поэтому я вам скажу. Я поднималась не за яблоком. Я часто поднималась, чтобы попытаться разглядеть, что там находится в запертом чулане.
В ее тоне вовсе не слышалось вызова: она была для этого слишком обессилена; она просто говорила правду, словно находилась под влиянием не морфия, а скорее скополамина.
Доктор Фелл поморщился:
– Но почему вас заинтересовал запертый чулан?
– О, о нем все знают, сэр! Кто-то туда наведывался!
– Наведывался?
– Да, сидел там со светом. На крыше есть маленькое слуховое оконце. По вечерам, если вы находитесь недалеко от дома, а в чулане горит свет, его можно заметить. В доме все знают об этом, хотя делают вид, что мы ничего не знаем! Об этом знает даже мисс Дейн! Однажды вечером я относила посылочку мисс Дейн от сэра Джона. Обратно мне надо было возвращаться по Ханджинг-Чарт. Вот мисс Дейн и спросила меня, не страшно ли мне одной идти по лесу в такой темноте. Я сказала, что нет, ведь мне светит окно на крыше! Я, конечно, пошутила, потому что окно выходит на юг, а тропинка через Ханджинг-Чарт подходит к «Фарнли-Клоуз» с севера. Мисс Дейн засмеялась, обняла меня за плечи и спросила: «Бетти, вы единственная, кто видел свет в этом окне?» Я ответила, что его видели все – ведь мы и правда видели! Всех очень интересовала эта машина, похожая на граммофон, – эта кукла!
Наступила пауза.
– И кто же бывал в этом чулане?
– Ну, большей частью, говорят, сэр Джон. Агнес видела, как он однажды спускался с чердака, весь потный, а в руке держал что-то вроде кнута. Я сказала: «Ты бы тоже вспотела, если бы хоть немного посидела в этом чулане за закрытой дверью». Но Агнес ответила, что по его виду не скажешь, что он очень напуган.
– Хорошо, моя дорогая, а не скажете ли вы нам, что же вчера произошло? А?
Доктор Кинг резко вмешался:
– Две минуты, друзья мои!
Бетти удивилась.
– Ладно, – ответила она. – Я поднялась туда за яблоком. Но на этот раз, проходя мимо двери чулана, я заметила, что висячий замок не заперт. Он свободно висел на скобе. Дверь была закрыта, но чем-то, зажатым между дверью и косяком.
– Как же вы поступили?
– Я пошла и взяла яблоко. Потом вернулась, посмотрела на дверь и съела яблоко. Потом сходила в яблочную комнату еще за одним яблоком, и тут мне пришла мысль: хорошо бы, в конце концов, узнать, что находится в чулане. Но мне хотелось этого не так сильно, как обычно.
– Почему?
– Потому что там что-то шумело, или мне так показалось. Так дребезжат дедушкины часы, когда их заводишь; но звук был не очень громким.
– Вы помните, который тогда был час, Бетти?
– Нет, сэр. Не совсем. Это было после часу, может быть, четверть второго или чуть позже.
– И что вы тогда сделали?
– Я долго колебалась, хотела отказаться от своей затеи, но все-таки открыла дверь. Ее придерживала перчатка, заткнутая между дверью и косяком!
– Перчатка мужская или женская?
– Мужская. Она была или вымазана в масле, или пахла маслом. Она упала на пол. Я вошла и увидела старую куклу, стоящую боком ко мне. Мне не хотелось рассматривать ее, да и видно было не очень хорошо. Но стоило мне войти, как дверь тихонько захлопнулась, кто-то набросил на дверь цепь, и я услышала, как снаружи закрывается висячий замок! Так я оказалась запертой в чулане.
– Осторожно! – резко сказал врач, взяв со стола часы.
Бетти вертела край стеганого одеяла. Доктор Фелл и инспектор глядели друг на друга; красное лицо доктора было суровым и мрачным.
– Но – вы в порядке, Бетти? – кто там был? Кто был в этом маленьком чулане?
– Никого. Никого, кроме старой куклы. Вообще никого.
– Вы в этом уверены?
– О да.
– И что же вы сделали?
– Я ничего не сделала. Я боялась звать на помощь и просить меня освободить. Я боялась, что меня уволят. Было не совсем темно. Я стояла и ничего не делала – ну, может быть, четверть часа. И никто ничего не делал – я имею в виду куклу. Наконец я решила подойти к двери, но не смогла, потому что ее руки обхватили меня.
Если бы в этот момент пепел сигары упал в пепельницу, доктор Фелл клянется, что это было бы слышно. Эллиот слышал собственное дыхание через ноздри. Он спросил:
– Она шевелилась, Бетти? Кукла шевелилась?
– Да, сэр. Она шевелила руками. Они двигались не быстро, и еще… туловище тоже, оно слегка наклонилось в мою сторону, при этом слышался тихий скрежет. Но я не испугалась. Я, казалось, не чувствовала ничего, потому что простояла там с полчаса. Вот чего я испугалась, так это ее глаз! Глаза у нее были не на том месте. Представляете, глаза старой куклы были на юбке, где-то у колен, и они смотрели прямо на меня! Я видела, как они моргают. Но даже они не так уж меня поразили. Я не закричала. Но больше я ничего не помню: я, должно быть, упала в обморок или что-то вроде этого; потом оказалась за дверью, – продолжила Бетти, совершенно не изменив ни выражения лица, ни тона; она лишь взглянула в сторону двери. – Я бы хотела поспать, – жалобно добавила девушка.
Доктор Кинг бесшумно выругался.
– Все, хватит! – сказал он. – Уходите! Да, с ней все будет в порядке, но… уходите!
– Конечно, – согласился Эллиот, посмотрев на закрытые глаза Бетти. – Думаю, нам действительно лучше уйти.
Они вышли, виновато и тихо, доктор Кинг бесшумно закрыл за ними дверь.
– Надеюсь, – пробормотал он, – этот бессвязный бред вам поможет.
По-прежнему молча, доктор Фелл и инспектор прошли втемную Зеленую комнату. Она была обставлена как кабинет, в тяжелом античном стиле; в прямоугольные окна проникал свет луны. Они подошли к ним.
– Кажется, все проясняется, сэр? Даже без… ловушек на дознании?
– Да. Все становится ясно.
– Тогда нам надо отправиться в город и…
– Нет, – возразил доктор Фелл после долгой паузы. – Не вижу в этом необходимости. Полагаю, сейчас нам следует провести эксперимент. Надо ковать железо, пока горячо. Смотрите!
В темноте внизу светлыми, четкими линиями обозначались контуры сада. Перед их взорами простирался лабиринт кустарниковых изгородей, прорезанных беловатыми тропинками; видно было пространство вокруг пруда и белые точки водяных лилий. Но не это привлекло их внимание. Кто-то нес предмет, узнаваемый даже при этом свете, он проскользнул под окнами библиотеки и завернул за южный угол дома.
Доктор Фелл выдохнул. С трудом пробравшись по комнате к центральной люстре, он включил свет и повернулся к Эллиоту, тряхнув капюшоном.
– Психологически все верно, – сардонически заметил он инспектору, – сегодня та самая ночь. Нам пора, приятель! Действовать нужно быстро, или мы потеряем свое преимущество. Прошу вас, соберите всех. Я хотел бы сделать некоторые объяснения относительно того, как мог быть убит человек, когда он стоял один на песчаной полосе; а потом хорошо бы помолиться, чтобы святой Николай упокоил его душу. А?
Их прервал негромкий кашель Ноулза, бесшумно вошедшего в комнату.
– Прошу прощения, сэр, – обратился он к доктору Феллу. – Здесь мистер Марри, и он хочет увидеться с вами, господа. Он говорит, что давно ждет вас.
– Он нас ждет? – со свирепой любезностью осведомился доктор Фелл, просияв и тряхнув капюшоном. – Он сказал, что ему от нас надо?
Ноулз колебался:
– Нет, сэр. Это… – Он снова запнулся. – Он говорит, что его что-то беспокоит, сэр. Он также хочет видеть мистера Барроуза. И что касается…