Так вот, ужин тоже прошёл замечательно. Моё мнение с интересом выслушивали, кто-то был согласен, кто-то нет. Но до серьёзных споров не доходило. И, честно сказать, я поменяла мнение о большинстве правителей. Не такие уж они высокомерные и скучные. Даже отец Проциона оказался очень даже интересным собеседником. В отличие от сына. Далековато упало яблочко от яблоньки. Папаша высокомерного Проциона даже похвалил за столь неординарный способ выбора – это он про конспирацию. И пообещал сохранить мой секрет. Пусть сынишка постарается сам.
Пока мы ели за закрытыми дверями, участников отбора тоже покормили. И старые советники рассказали, что королева пожелала внести немного изменений, и в этот вечер она будет присутствовать инкогнито. А вот через неделю, когда завершится первый этап, состоится бал-маскарад, и королева явит народу своё лицо. Не знаю, кто придумал очередной бал, надоели с этими шумными мероприятиями.
В общем, после сытного и интересного ужина мы, наконец, перебрались в бальный зал и начали вечер с танцев и знакомства с претендентами. Кроме сотни(!) мужчин, участвующих в отборе, была вся местная аристократия: молодые девушки разных рас, размеров и мордашек разглядывали моих претендентов, строили глазки и, совершенно не боясь моего гнева, флиртовали. Мне, честно сказать, было совершенно плевать. Возможно, это своего рода проверка. Их специально пригласили, чтобы я среди них затерялась и не отсвечивала.
Всё проходит чинно, благородно. Правители со своими партнёрами танцуют, пьют вино, общаются в неформальной обстановке. Король Васат гоняется по всему залу за бабушкой Тейрой. Всё пытается вытащить её потанцевать и поговорить. То же самое делает его сын – папа Даниэль. Правда, он гоняется за мамой, хочет наладить отношения. На меня никто особо внимания не обращает. Иногда, правда, ухаживает Коланца. То шампанское принесёт, то предложит потанцевать. Что самое интересное, я чувствую себя на этом празднике жизни в своей тарелке. Так как не нахожусь в центре внимания. Претенденты прогуливаются по залу, охотно общаются с молодыми девушками, некоторые шепчутся друг с другом, выискивая среди этой толпы меня.
Всё идёт хорошо, пока меня не находит Процион. Второй наследный принц Минтака холодно разглядывает толпу, его взгляд спотыкается об мою ничем не примечательную тушку. Он выгибает бровь, нагло и брезгливо осматривает мой наряд. Да! Я оделась максимально просто! Платье серое, почти закрытое. Из украшений – серёжки. Я никто!
Поджимаю губы и, демонстративно отвернувшись от сноба, отхожу к другой колонне. Тоже мне, каким ты будешь советником? Если смотришь на тех, кто ниже тебя по социальному статусу, как на дерьмо? Мама учила нас, что все мы одинаковые, из плоти и крови. Нельзя судить разумного по одежде или его социальному статусу. Она, между прочим, папу Стея считала конюхом. И полюбила как конюха. Я в это, конечно, не очень-то верю, потому что сложно представить папу в роли конюха. На его лице большими буквами написано: кесарь.
Что-то я слишком много думаю об этом минтакийце. Плевать мне на его высокомершество. Фыркнув своим мыслям, опять смотрю на публику. Но обо мне не забывает принц. Он нагло подходит со спины, припечатывает меня к своему телу и, крепко обняв, ведёт на прогулку по залу. Дёргаюсь, пытаюсь отойти, но все усилия впустую. Наша возня лишь привлекает внимание. И вот уже я замечаю ироничные улыбки от родителей. Папа там что-то бровями показывает. Но ведь устроить скандал – это верх неприличия!
– Хватит дергаться, мелкая, – предупреждающе шепчет он, а его ладонь, между прочим, уже на бедре!
– Не прижимайтесь ко мне так крепко, Ваше Высочество! И клешню поднимите выше! – шиплю, возмущённо передёргивая плечами. – Все на нас смотрят!
– Тебя только мнение общественности волнует? – тихо интересуется высокомерный сноб, склонившись к уху: – Будь мы наедине, не возражала бы?
– Кем вы меня считаете?! – пихаю локтём, поворачиваюсь всем корпусом, возмущённо сжимая кулаки. Сейчас начищу ему физиономию!