- Нет, что ты, это было не так уж и ужасно, по сравнению с остальным. Когда Брендану было где-то около полугода, Райли вдруг вспомнил, что у него есть жена, которая вполне может доставлять ему те «маленькие удовольствия», как он любил выражаться, что до этого момента, обычно, получал на стороне, с теми, кто, скорее всего, разделял его нездоровые сексуальные фантазии.
Вот, когда каждый день моей жизни стал очередным кругом ада с недолгими перерывами во время командировок Райли! И ожоги от сигарет были не самым страшным, уж поверь мне, – голос Беллы уже охрип от слез, слова давались ей все труднее. – Я терпела год. Терпела, потому что знала, что у меня нет выхода: ни друзей, ни родных, ни денег, только Бирс, жестко контролирующий каждый мой шаг. Однако после сотрясения мозга я поняла, что, оставаясь рядом с Райли, рискую быть растерзанной им в любой момент. Как мне тогда казалось, терять было уже нечего, и я сбежала от него, забрав с собой Брендана. Но далеко убежать я не успела. Мой поступок мог здорово подпортить процветающий бизнес Райли, не говоря уже о его уязвленном самолюбии. Однако Бирс нашел прекрасный способ избавиться от меня, оставшись при этом белым и пушистым, да еще и выступить в качестве жертвы. Он накачал меня наркотиками, быстренько состряпал медицинское заключение или еще что-то в этом роде и подкупил какого-то профессора из наркологической клиники, который подтвердил в суде, что я проходила у них лечение еще до знакомства с мужем… Прости, Эдвард, я просто не могу говорить о подробностях того кошмара, в центре которого оказалась, да это и не нужно, потому что ты и сам прекрасно знаешь, к чему все в итоге привело.
Осторожно взяв ледяную ладошку девушки, я зажал ее между своих ладоней. Я не мог повернуть время вспять, не мог укрыть Беллу от того шквального ветра, что безжалостно трепал ее долгое время, не мог стереть из памяти всю ту боль и страдания, что довелось испытать этой хрупкой девушке. Все это уже произошло, глубокие рубцы уже есть на сердце и теле Изабеллы. И если от последних еще можно было избавиться путем пластической хирургии, то первые так навсегда и останутся с ней.
Но вот будущее, в отличие от прошлого, в той или иной степени подвластно нам. Будущее Беллы было в ее, - а волею судьбы еще и в моих, - руках.
- Ведь можно же доказать, что все было сфальсифицировано Бирсом! – я сильнее сжал ладонь Изабеллы, заставляя ее взглянуть на меня.
- Можно, но для этого нужны влиятельные связи и большие деньги, а у меня нет ни того, ни другого.
- Зато у меня есть, - твердо произнес я. Мне так хотелось, чтобы она просто поверила мне, стала доверять, позволила помочь.
- Эдвард, все, что я хочу, - это просто вернуть сына, - простонала Белла. – Больше мне в этой жизни ничего не нужно!
- Но как ты не поймешь, что одно невозможно без другого?! Пока ты не избавишься от ярлыка законченной наркоманки, суд не вернет тебе Брендана!
- Ты думаешь, что у меня есть шансы вернуть сына? Ты думаешь, что это возможно? Ты веришь мне и действительно хочешь помочь? – девушка встрепенулась, кажется, только сейчас до конца осознав, что я предлагаю ей свою помощь. Ее огромные карие глаза с надеждой смотрели на меня, а в их глубине робко затеплились теплые лучики, вмиг стерев тень глубокой печали с лица Беллы. – Ты откажешься от опекунства над Бренданом?
- Конечно, я верю тебе и сделаю все возможное, чтобы помочь, - уверенно произнес я, прекрасно понимая, какую кучу новых проблем взваливаю на себя, но это ничуть не страшило меня. – Но отказываться сейчас от опеки нет никакого смысла. Сначала мы должны убедиться, что у тебя есть все шансы вернуть Брендана. Я просто боюсь, что может появиться кто-то еще, вся эта ситуация с убийством Райли здорово настораживает моего брата, а чутье у него всегда было отменным.
- Думаешь, в этом как-то замешан Брендан? – с сомнением спросила Белла.
- Брендан и его наследство, - многозначительно добавил я, а затем, взглянув на свои наручные часы и убедившись, что рабочий день уже подходит к концу, продолжил: – Завтра же мы встретимся с Эмметом, и он решит, как нам лучше поступить, потому что я не силен в вопросах юриспруденции.
- А кто те две женщины, которые увезли Брендана? – вдруг спросила Белла, осторожно высвобождая свою ладонь, все еще зажатую в моих руках.
- Это моя мать и жена Эммета. Они решили отвезти детей за город, - пояснил я.
- Ты не очень-то ладишь с родными? – усмехнулась девушка, допивая второй бокал вина.
- С чего ты взяла?! – попытался, было, возмутиться я, но актер из меня был никудышный.
- Видел бы ты свое лицо, когда я спросила тебя, кто эти женщины!
- Не то, чтобы мы не ладили, - протянул я, пытаясь подобрать нужные слова, - просто иногда, казалось бы, самые близкие люди могут быть невообразимо далекими. Вы вроде двух планет, которые вращаются в одной галактике, но ничего не знают друг о друге, а главное, что даже и не хотят ничего знать.
- Да, видимо, у тебя было не слишком веселое детство, - протянула Белла.
- Нормальное, - пожал я плечами, - но не то, которое я хотел бы для своих детей.
- Расскажи мне что-нибудь о себе, - Изабелла с любопытством взглянула на меня, словно впервые увидев.
- Все, что угодно, или тебя интересует что-то конкретное? - улыбнулся я, доставая из бара вторую бутылку вина.
- Меня интересует все, но начни со своей сложной истории, - попросила Белла, однако, увидев мой недоуменный взгляд, тут же пояснила: - Что случилось с тем мальчиком?
- Откуда ты знаешь?
- Не только у тебя есть кое-какие связи, - заговорщицким тоном пояснила девушка, похлопав ладонью по подушке рядом собой, приглашая меня вернуться на место.
- Это совершенно обычная история. Мальчик вывалился из домика на дереве в саду, знаешь, такие детские домики…
- Да, я знаю, как они выглядят, но разве из них можно упасть ТАК?
- Как я понял, дерево было довольно высоким, - пожал я плечами, поймав себя на мысли, что впервые за все время могу спокойно говорить об этом. – А маленьким детям не так уж и много нужно.
- Но куда смотрели родители?! – гневно воскликнула девушка.
- Я не знаю, Белла. У мальчика было сильное внутреннее кровотечение, так что я просто не успел ничего сделать, - я замолчал, беспомощно разведя руками.
- Но за что его родители подали на тебя в суд? Это, же нечестно!
- Им просто необходимо было снять с себя хотя бы часть ответственности. Мучительно осознавать вину в гибели собственного ребенка. Так что я понимаю их отчаянный поступок, совершенный от безысходности. Я все понимаю: и то, что моей вины в случившемся нет, и то, что люди умирают, и то, что у каждого врача есть свое маленькое кладбище… Я все понимаю, Белла, но случившееся на какое-то время выбило меня из колеи, обескуражило, ошеломило и оглушило. А хуже всего то, что когда меня «отпустило», я понял, что совершенно один стою на коленях, а вокруг пустота, и можно кричать, пока не сорвешь глосс, но все равно никто не услышит, никому нет до тебя никакого дела, потому что ты уже не стоишь на ногах так твердо, как прежде.
- Но ты ведь смог подняться с коленей, разве нет?
- Не без помощи Брендана, - улыбнувшись, честно признался я.
- Расскажи мне что-нибудь еще…
Мы долго разговаривали, прикончив уже третью бутылку коллекционного вина. На город опустилась ночь, погрузив гостиную в мягкий полумрак, разбавляемый светом уличных фонарей, но я не стал включать свет, все же решив зажечь несколько свечей в прозрачных стеклянных бокалах.
Мы с Беллой по очереди вспоминали забавные истории из детства, я рассказывал ей о Брендане, перечисляя, что он любит, чего не любит, чего боится, чем любит заниматься – я старался как можно больше рассказать девушке о ее сыне, боясь упустить даже самую мельчайшую деталь. А Изабелла с блуждающей улыбкой на губах ловила каждое мое слово.
Я и сам не заметил, как голова Беллы удобно устроилась на моем плече, а острый ноготок принялся теребить дизайнерскую дырку джинсов на моей коленке. Блики от свечей играли на ее шелковистой коже, путаясь в каштановых волосах, отчего те причудливо блестели, словно присыпанные звездной пылью.