Стараясь не думать о предстоящей встрече с родителями, я открыл шкаф и достал из-под стопки свитеров одну очень важную вещицу, лежавшую там со вчерашнего дня.
- Эти выходные станут совершенно особенными, - прошептал я, крепко сжимая ее в руке.
Снег весело искрился на солнце россыпью мелких бриллиантов. Стоявший в окружении заиндевевшего сада дом, с сизой струйкой дыма, поднимающейся из каминной трубы, казался красочной иллюстрацией к рождественской сказке о Санта-Клаусе и маленьких эльфах.
Одевшись теплее некуда, мы всей гурьбой вышли на задний двор, чтобы слепить снеговика. Для быстроты процесса было решено разделиться на две команды: я и Белла стали ответственными за основание снеговика, а Эммет с детьми - за его туловище, но мальчишки быстро переключились на игру в снежки, так что моему братцу пришлось пыхтеть в гордом одиночестве.
- Фух, давай немного передохнем, - устало выдохнула Белла, останавливаясь и убирая с лица длинные пряди волос, выбившиеся из-под забавной шапки с огромным помпоном. - Кажется, я сегодня засну прежде, чем доберусь до кровати. Обещай, что не допустишь этого.
- Я буду очень стараться, - мои губы растянулись в плотоядной улыбке.
- Эй, я не это имела в виду, дурачок! - рассмеялась Белла, шутливо ткнув кулаком мне в живот. - В понедельник у меня важный экзамен, и мне нужно готовиться.
- Вы и так все знаете, коллега, - нависая над ней, прошептал я.
- Не называй меня так до тех пор, пока я не получу диплом, - нахмурилась Белз.
- Остался один месяц, всего лишь месяц! - на распев проговорил я.
- Кончай филонить! - пробасил Эммет, запустив в меня комком снега.
Пытаясь увернуться от «снаряда», я потерял равновесие и, к всеобщему веселью, рухнул в ближайший сугроб.
- Давай же, поднимайся, - посмеиваясь, Белла протянула мне руку.
Ухватившись за нее, я с силой дернул девушку на себя, и в следующее мгновение она уже лежала в сугробе рядом со мной.
- Ах, так! - возмущенно воскликнула Белз, ловко засовывая мне за шиворот пригоршню снега.
К нашей с Беллой возне быстро присоединились дети, которые, издав победоносный клич, со всего разбегу повалились на нас - я оказался погребен под горой чьих-то коленок и локтей, ощутимо врезавшихся мне под ребра.
- Эй, вы, куча-мала! - возмутился мой брат. - Может, мне все-таки кто-нибудь поможет?!
Дети немного побаивались Эммета, так что в следующую минуту уже катали снежный ком вместе с ним, причем с тройным усердием.
Поднявшись на ноги, я выдернул Беллу из сугроба и поставил рядом с собой. Ее щеки раскраснелись от мороза, смешная шапка слетела с головы, и в растрепанных волосах запутались хлопья снега. Я убрал от лица Белз несколько прядей, отливавших на солнце медью, тем самым открыв ее маленькие ушки, чуть-чуть оттопыренные, что делало Изабеллу особенно очаровательной. Белз, стоявшая посреди этого заснеженного царства, напоминала мне сейчас прекрасного рождественского эльфа.
Решив больше не ждать до вечера, я попросил любимую закрыть глаза. Когда она, не удивляясь и не задавая никаких вопросов, выполнила мою просьбу, я расстегнул свою куртку и достал из внутреннего кармана маленькую бархатную коробочку, внутри которой лежало сделанное на заказ колечко из белого золота с россыпью бриллиантов.
- А теперь дай мне руку, - выдохнул я.
Я перевернул доверчиво протянутую мне руку ладонью кверху и стянул с нее белую вязаную варежку с примерзшими комочками снега. Пушистые снежинки, медленно парившие в воздухе, опускались на теплую ладошку Беллы, тут же превращаясь в крохотные капельки воды. Не удержавшись, я поцеловал шелковистую кожу, ощутив на своих губах влагу растаявшей снежинки.
Снова перевернув ладонь Изабеллы, дрожавшими от волнения пальцами я надел на ее безымянный пальчик кольцо, едва не уронив его в снег.
- Белла, любимая, выходи за меня, - произнес я, стараясь вложить в эти слова всю ту любовь и нежность, что испытывал к единственной девушке на свете, заставлявшей мое сердце петь от счастья каждый раз, кода я встречался взглядом с шоколадными омутами ее глаз.
- Ох, Эдвард, - выдохнула Белла, переводя изумленный взгляд с меня на кольцо и обратно. - Это так… я просто… ох… - голос любимой дрожал, а грудь высоко вздымалась.
- Мальчики и девочки, пойдемте пить какао с печеньем! - выйдя на крыльцо, позвала Розали, перекрикивая детский смех.
- А печенье шоколадное? - с самым серьезным видом уточнил Брендан.
- Конечно, шоколадное, - весело подмигнула ему Роуз, любовно погладив свой заметно округлившийся живот.
- Я все еще жду твоего ответа, - начиная понемногу нервничать, напомнил я Белле, когда мы остались одни посреди заснеженного двора.
- Мне нужно подумать, - кокетливо ответила она.
- Сколько? - нетерпеливо уточнил я.
Жестом заставив меня замолчать, Белз замерла, словно прислушиваясь к чему-то.
- Все, подумала, - через минуту, показавшуюся мне вечностью, игриво улыбнулась моя любимая. - Конечно, я выйду за тебя! Я ведь так тебя люблю!
С криком «Люблю тебя!» я подхватил Беллу на руки и закружился вместе с ней, рискуя снова повалиться в сугроб. И в тот момент сердце в моей груди пустилось в пляс под чарующие звуки Вальса Мендельсона, которые - я готов был поклясться - лились с самих небес.
POV третье лицо
Отодвинув в сторону край занавески, маленький мальчик прижался носом к оконному стеклу, наблюдая за двумя взрослыми, которые, словно дети, кружились во дворе. Его сердечко трепетало в груди от радости и волнения. Теперь малыш лишь с присущей детям непоколебимой верой знал, что эти двое уже никуда не денутся друг от друга. Они всегда будут вместе, будут рядом с ним. Мама и папа… его семья.
«Семья» - такое красивое слово, которое он выучил не так давно. В прошлой жизни оно было ему не нужно. В прошлой жизни было так одиноко, так темно и страшно, как под кроватью в том доме, где мальчик жил вместе со злобным дядькой. А потом появился Эдвард, и все пропало: и тот огромный дом, и монстр, живущий под кроватью, и сам злобный дядька, прятавший от Брендана его маму.
Первое время на душе у мальчика было тревожно: вдруг Эдвард или мама тоже внезапно исчезнут? Но наступило Рождество, затем лето, потом листья на деревьях снова пожелтели, а все люди, которых он так любил, по-прежнему оставались с ним. Тревога отступила, но иногда в животе все еще становилось холодно, будто он проглотил комочек снега.
А вчера Эдвард, забрав Брендана из детского сада, показал ему колечко, которое так красиво блестело на солнце, и сказал, что это особый подарок для мамы. Как только она наденет кольцо на палец, они уже никогда-никогда не расстанутся, и у них троих будет настоящая семья.
- Как у Питера и Алека с тетей Розали и дядей Эмметом? – решил на всякий случай уточнить малыш.
- Да, конечно! – подхватил его на руки Эдвард.
- И ты станешь моим папой? – с замирающим сердцем выдохнул Брендан.
- Конечно, сынок! Я уже чувствую себя твоим папой, понимаешь? – Эдвард крепче прижал к себе мальчика, нежно целуя его в висок. И сразу стало так уютно, так тепло и спокойно…
- Да, папа… - прошептал Брендан, словно пробуя на вкус позабытое слово.
И вот сейчас малыш отчетливо видел, как на пальце мамы весело блестит то самое кольцо, и они уже точно никогда и никуда не исчезнут!
Натянув на себя шапку с курткой, Брендан выбежал во двор и тут же угодил в теплые объятия мамы и папы. Теперь они кружились все вместе. Кружились и кружились до тех пор, пока, хохоча, не повалились в сугроб…
Еще три года спустя…
POV Эдвард
Выйдя из операционной и быстро приведя себя в порядок, я выпил огромную кружку крепкого кофе и размял уставшие мышцы. Это была приятная, ни с чем не сравнимая усталость, когда тело словно поет, несмотря на семичасовую операцию. Еще одна человеческая жизнь, еще одна победа. Нет, не моя. Общая: победа всех тех, кто стоял рядом со мной, плечом к плечу, и победа того, кто лежал на операционном столе, мужественно сражаясь за свою жизнь, а также победа родных, все это время сидевших в коридоре и молившихся за него.