— А тебе самой неинтересно узнать, как он устроен? — поинтересовался Алекс.
— Интересно. Но он растет, меняется. Каждый день что-то новое открывается не под микроскопом, а потому что сам Пух доверяет и позволяет узнать себя лучше. Например, когда мы встретились, он не мог издавать ни одного звука. Но сейчас он научился тарахтеть, фырчать, шипеть, мурчать. Думаю, он пытается изобразить мурлыканье кошек, но у него пока не очень получается. Он, между прочим, сам собрал себе скелет кошки, а это говорит о его интеллекте выше обычного на этих землях.
— А ты сама, как думаешь, откуда он взялся?
— Думаю, он потерялся. Он был совсем кроха, когда первый раз залез мне в сумку, выглядел зеленым комочком не больше яблока. А сейчас, видел, какой вымахал? И, между прочим, продолжает расти. Думаю, если он вырастет еще больше, то сможет создавать и новые формы. Кто знает, может, научится говорить и поведает нам, откуда он и где его семья.
Алекс нес Сашу, слушал, как она разговаривает с его стражами, и чувствовал, как броня без его на то воли и контроля чуть прихватывает тело девушки, делая ее поездку более безопасной. Броня вычеркнула из своей памяти месяцы тоски по Саше и упивалась ее близостью. А Алекс думал про Бена.
Саша часто упоминала его, говорила, что он спас ее семью, много знает и всё последнее время заботился о них. Но для черного стража он все же был белым и тем человеком, что увез его любимую. Без объяснения причин, без новостей, где она и как она. Он просто украл у него семь месяцев жизни! Семь месяцев счастья! И, несмотря на то, что сердце Саши по-прежнему принадлежало ему, память жгло воспоминание, как Бен сказал, что идет к своей невесте. Весь мир тогда перевернулся, сжался до маленькой точки и взорвался тысячью осколков боли. Этого Алекс не мог ему простить. Как и то, как он тогда улыбался Саше, как делал ей подарки в виде игрушки, как прикасался к ее волосам. Не мог простить, что специально заставил его думать, что все это правда…
Легкое дыхание коснулось шеи, пройдя сквозь броню и прогоняя тысячи мурашек по коже.
— Я люблю тебя, — тихий шепот на ухо, словно энерго-разряд, прошелся по всему телу, отгоняя не прошеные мысли и переживания.
— А я тебя, — Алекс не стеснялся своих чувств перед другими. Броня и присяга сплачивали стражей крепче семейных уз.
— О чем ты задумался?
— О Бене.
— Он…
— Все в порядке. Я готов принять его в твоем окружении. Все же он спас твою семью и сейчас помогает вас защитить. Просто…
— Просто?
— Он белый страж. Ты их так боялась… И вот он рядом…
— Я их до сих пор боюсь, — призналась Саша, покрепче обнимая плечи Алекса, словно находя в них силу и защиту. — Боюсь, что они узнают, что мы Белоснежки, что живем здесь. Что мы Звездные… Боюсь, что они узнают про малышку… Но Бен, он, и правда, другой. Хотя я на него сейчас очень злюсь, но все же… Он отказался от своего мира, стражей, изменил свою жизнь, и сейчас… Сейчас живет так, как мечтал жить много лет. Помогает людям. Лечит их, изучает окружающий мир, строит, проектирует. Знаешь, он очень добрый, дети в поселении просто обожают его.
— А ты?
— Я?
— Вы ведь столько времени провели вместе, в джунглях. Это сближает…
— Ревнуешь?
— Я бы сказал — завидую. Это время ты была с ним…
— Алекс.
— Все хорошо, милая. Я принял эту разлуку. Тем более ты теперь рядом, а в той ситуации, что была на Земле, меня бы, в любом случае, отправили на Аракилон. Просто Бен для меня не однозначная личность. Хочется ему свернуть шею за некоторые его выходки и в то же время сказать «спасибо» за твою семью…
— У Глеба часто такие же эмоции, но порой Бена ведет его броня. Она заставляет его действовать импульсивно, эгоистично… Спустя время мы чувствуем, как Бен переживает из-за этого, и понимаем, что он находится все время в постоянной борьбе с самим собой.
— Я думал, у белых отсутствует чувство вины или сожаления.
— Я же говорю, Бен отличается от остальных. Хотя за послание, что он оставил, он мне еще ответит.
— Я слышу в твоем голосе кровожадность, — усмехнулся Алекс. — Невероятно, но я даже начинаю ему сочувствовать.
— Да-да, я такая. Меня лучше не злить и не обижать тех, кто мне дорог. Тем более Бен, умник, мог бы найти другое решение. И он не дал мне повидать тебя в тот день…
— Все в прошлом. Сейчас ты рядом…
— И собираюсь остаться так надолго, ты не против?
— На долго? Нет. Навсегда? Да! До конца моих дней, я не отпущу тебя.