Мать и отец отказались ужинать, когда Ангелина накрыла на стол.
– Молока теплого попью на ночь, и все, – сказала Любовь Валентиновна.
– А мне чай принеси, дочка, – попросил Павел Тихонович. – Придавил грипп меня неслабо.
Ангелина принесла напитки родителям, и они попросили ее уйти, чтобы она не подхватила инфекцию.
– Сами ужинайте, – сказала девочке мать.
– Хорошо, – ответила Геля.
– И не забудьте о Ромашке, – напомнил отец.
– Не забудем, – пообещала Ангелина.
Злата уже сидела за столом на кухне и уминала тушеный картофель с утятиной. Геля присоединилась к ней, и, когда девочки поели, Злата сказала, что надо бы позвать Рому.
– Можно подумать, что она не слышит, как мы тут звеним посудой! – недовольно произнесла Геля. – Как королеве, нужно особое приглашение на ужин!
– Может, она уснула в своей комнате? Пойду позову, а ты мне чаю налей.
– Сходи, пусть соизволит подняться с постели и прийти на все готовое.
– Не злись, – улыбнулась Злата, выходя из кухни.
Девочка постучала в комнату сестры, но никто не ответил. Она толкнула дверь – было не заперто, кровать Ромы аккуратно заправлена, но самой ее в спальне не оказалось.
– Ромашка! – позвала она. – Ты где?
Никто ей не ответил. Злата заглянула во все комнаты, даже проверила туалет и ванную, но сестры нигде не нашла.
– Ромки нигде нет, – сказала она Геле, вернувшись на кухню.
– Как это нет? – Сестра удивленно вскинула брови и взглянула в окно. – Может, пошла дорожки во дворе от снега чистить?
– По такой метели?
– А что? Она ведь у нас не от мира сего, – заметила Геля. – От нее можно чего угодно ожидать.
– Я выйду из дома, посмотрю, – сказала Злата.
Она обула мамины большие резиновые калоши, закуталась в ее пуховый платок и вышла на крыльцо. Снег сыпал с такой силой, что вокруг ничего не было видно, к тому же на улице уже стемнело.
– Ромашка! Ты где? – крикнула девочка в темноту.
Дорожки явно никто не чистил, и Злата прошла по двору до калитки, проваливаясь по колени в снег. Она выглянула на улицу – нигде ни души, словно люди в поселке вымерли, дав возможность разгуляться и вовсю хозяйничать метели. Поеживаясь от холода, Злата вернулась в дом.
– Ее нигде нет, – сказала она сестре.
– А ты хорошо в доме искала? – спросила Геля.
Злата кивнула, но Ангелина решила сама проверить все комнаты. Вернувшись на кухню, она застала Злату за мытьем посуды, только миска Романии стояла нетронутая на столе.
– Ромки действительно нет в доме, – сказала Геля. – Я заметила, что нет ее сапожек, шапки и куртки.
– И что… это значит? – растерянно произнесла Злата.
– Она куда-то ушла из дому. Наверное, к своей крестной! – после паузы воскликнула Ангелина. – Точно! Она у нее! Как мы сразу не догадались?
– Тогда почему крестная не позвонила нам?
– Может, и звонила, но мы не услышали, – предположила Геля.
– Надо маме и папе все рассказать.
– Давай подождем до девяти вечера. Если не объявится, тогда и скажем родителям!
– Нам может влететь за это, – тихо произнесла Злата. – Лучше сразу сказать.
– Мы не нанимались ей в няньки! – недовольным тоном пробурчала Ангелина. – В конце концов, она не маленький ребенок.
– И родились мы все трое в один день, – добавила Злата в знак согласия с сестрой.
Девочки включили телевизор, чтобы отвлечься, но время все равно тянулось ужасно медленно. Они прислушивались к каждому звуку, доносящемуся с улицы, но слышали только завывание ветра, да еще ветвь старой яблони била в окно. Сестры посматривали на настенные часы, и, как только они показали девять, девочки вздохнули и отправились в комнату родителей.
– Можно? – постучав в дверь, спросила Злата.
– Да! Заходи, – ответила мать. – Что там у вас? Все нормально?
– Да, у нас все хорошо… – запинаясь от волнения, сказала Ангелина. – Только вот… Ромашка…
– Что с ней? – с тревогой спросил отец.
– Не знаем, – промямлила Злата.
– Не понял. – Отец приподнялся на кровати и посмотрел на Злату. – Как это «не знаем»? Вы не знаете, что с вашей сестрой?
– Не знаем, потому что ее нет дома. – Геля пришла на выручку Злате.
– Нет дома? В такую непогоду?! – Мать вскочила с постели и накинула халат. – Куда она пошла?