Встала и подняла с земли котомку, собранную Ладой. Грегор взял ее за руку и повел к мосту, про себя изумляясь стойкости юной девочки. Без слез, без истерики принять свою участь не любая смогла бы. А эта идет рядом, с каждым шагом отдаляясь от возможности когда-нибудь встретиться с любимым, и ни слезинки. Парень невольно зауважал мужественную подругу брата.
У пропасти Илика замедлила шаг — то ли правда боялась высоты, то ли старалась хоть на несколько минут отодвинуть свою нелегкую долю, ожидающую ее на той стороне моста. На миг закрыв глаза, сжала руку Грегора и шагнула на шаткие досточки.
Драгомир надменно оглядел приблизившуюся пару. Отстранился, давая им сойти с моста, и не оглядываясь пошел к лагерю. На поляне обернулся и брезгливо усмехнулся:
— Значит, это и есть игрушка моего сына? Что ж, у него неплохой вкус. Я забираю тебя с собой, — ожег взглядом девушку. — Продам на невольничьем рынке в столице. А этот ослушник будет наказан. Подумаю, как. И советую тебе как можно скорее забыть моего сына. Больше вы никогда не увидитесь.
— Боюсь, это невозможно, — вдруг открыто улыбнулась Илика. — Я слишком люблю Вадима, чтобы забыть его. Ваша воля разлучить нас — но вырвать его из моего сердца и памяти никто не сможет.
— Заткнись, — оборвал ее Драгомир. — Марш в шатер и не смей высовываться, пока не прикажу. А ты, — с холодной яростью поглядел на сына, — быстро переправляй своих и марш в Ар Каим. Поговорим, когда приеду. Я напишу письмо виконту, чтобы нашел тебе дело. Глядишь, полезным займешься, выбросишь из головы всякие благородные глупости вроде спасения этой дряни. Все, иди.
Грегор повернулся и побрел к мосту, оглушенный происходящим. Прежде чем ступить на доски, обернулся и встретился глазами с Иликой, стоящей у входа в шатер. Та улыбнулась ему и помахала рукой. Черногряд, переправившись первым, расседлал своего коня, собираясь ехать в Лютецию с отрядом Драгомира. Попадаться в Ар Каиме на глаза бывшему командиру у него не было ни малейшего желания.
Грегор ехал молча, не замечая красоты окружающей природы. Его не волновало ни лазурное, почти прозрачное небо с легкими росчерками кружевных облаков, ни яркое солнце, подсушившее грязь и пригревающее повылезшую везде траву и начавшие распускаться цветы. Даже яркая изумрудно-зеленая листва не волновала погруженного в свои раздумья воина. Не уберег любимую брата, не смог спасти ее от всевидящего ока отца. Что теперь будет с девочкой? Какую участь приготовил ей безжалостный лорд Драгомир, не терпящий неподчинения, но столкнувшийся с ним в исполнении собственных сыновей? Свароже Великий, помоги ей!
— Грегор, — позвали сзади. Парень обернулся. Рядом остановился Святослав, один из его дружинников. — В отряде твоего отца служит мой младший брат. Я попросил его запомнить человека, которому продадут вашу девочку. Если получится, он сразу даст знать, и тогда вы как-нибудь сможете ее выкупить. Правда, вряд ли это будет скоро. Лорд сейчас большую силу взял, то и дело в Ар Каим ездит, как бы вовсе не перебрался туда. Может статься, что и воинов он себе возьмет других. Что могли, мы с братом сделали — разошлись по разным отрядам, чтоб хоть как-то помочь. А там уж вы сами с братом.
Грегор взволнованно пожал руку верному дружиннику. Он и подумать не мог, что кого-то, кроме них с братом, волнует судьба золотоволосой целительницы. Улыбнулся, вспомнив, что еще недавно злился на строптивую девчонку, не желавшую принимать его милостей, не ставшую его игрушкой. Кто ж знал, что с Вадимом у них вспыхнет такая чистая и светлая любовь! Увидев, что брат всерьез увлекся привезенной им девчонкой, Грегор понял вдруг, что уже не ненавидит ее за отказ. Постепенно стал относиться к девочке как к младшей сестренке, помогая и стараясь баловать, если брата не было дома. Лада с радостью отметила исчезнувшее напряжение между младшим сыном и подругой старшего. Больше не искрились злость и неприязнь, стоило этим двоим оказаться в одной комнате. Иногда Грегор приходил в аптеку, о чем-то разговаривал с Иликой, обнаруживая в дремучей, казалось бы, лесной девчонке острый ум и бездну любознательности. Однажды отвел ее в замковую Библиотеку и разрешил брать оттуда любые книги. С тех пор дня не проходило, чтобы жадная до знаний девочка не таскала с полок очередной томик. Сначала перечитала все, что относилось к целительской науке — травники, записки именитых знахарей, заговоры. Потом добралась до истории замка, города. Редкий вечер не утаскивала она с собой книжку в постель. Грегор только посмеивался, щедро таская в ее комнату ящики со свечами.
Иногда дружинники собирались в зале за обычными воинскими делами, травя байки или разговаривая о минувших делах. Однажды в зал спустилась Илика, которой понадобился уголек — свечу запалить. Загомонили воины, упросили ее остаться. Сначала просто спрашивали о том о сем, а затем Ярко притащил лютню, добытую в одном из походов, и попросил спеть. Девочка, краснея, отказывалась, мол, не умеет. Уговорили. Чистый звонкий голосок мгновенно расплылся по огромному обеденному залу, повествуя о запретной любви Бога и земной девушки. Дружинники заслушались, забыв об оружии, что держали в руках, о том, что говорили. Кто-то даже про ужин не вспомнил. Два часа они тогда не отпускали девочку, упрашивая спеть еще. А когда, вконец смущенная, она убежала, еще долго царила тишина в зале. Наутро притащили ей подарков — кто игрушку резную, кто бусы, кто ленту. Благодарили чем могли. С тех пор часто просили присоединиться, если уж собирались все вместе. Вадим — тогда уже расцвела у них с Иликой любовь — сидел, откровенно любуясь милой, горделиво поглядывая на нее — моя, мол. Разновозрастные воины полюбили певчую птичку-лекарку, и неудивительно, что вмешательство отца в ее судьбу не понравилось никому. Дружина Драгомира Илику не знала, потому что с осени не была дома, а вот отряд Грегора готов был носить ее на руках. И очень хотел спасти от продажи на невольничьем рынке. У прошедших огонь и воду бойцов сердце сжималось при мысли о том, что их любимицу выставят на торжище на потеху покупателям, сорвут с нее одежду, чтобы продемонстрировать достоинства продажи, что кто-то будет разглядывать ее откровенно, жадно, а потом отвесит за покупку полновесные сестерции. Но что могли противопоставить воле могущественного лорда простые воины? У них не было денег на выкуп Илики, даже скинься они всем отрядом. Оставалось одно: молиться пресветлым богам о том, чтобы девочку купил добрый хозяин, который не станет ее обижать и мучить, даст родиться ребенку и не разлучит его с матерью. А там, дай боже, и вернет ее Вадиму.
Святослав улыбнулся, видя нешуточное облегчение на лице предводителя, и придержал коня, возвращаясь в строй. Полдня, прошедшие с момента встречи с дружиной Драгомира, они провели в пути. Никому не хотелось останавливаться, душа просила не привала, а наоборот, самой серьезной нагрузки, чтобы свалиться замертво от усталости и не думать о том, что сейчас происходит с ни в чем неповинной девочкой, вся вина которой состояла в том, что посмела полюбить сына могущественного лорда. И более того — заслужить ответную любовь.
Илика остановила свою Снежинку, собираясь спрыгнуть на землю. В этом отряде, похоже, никто о ней заботиться не будет. Спокойные, равнодушные воины ехали строгим порядком, не разговаривая и не распевая песен, на которые охочими были дружинники Грегора и Вадима. Отдавая ее отцу, Грегор привел лошадь, на которой ехала девушка в их отряде. Седло на Снежинке было особое, девичье. Сидеть на нем наездница могла, свесив обе ноги с одного бока лошади. Учитывая положение будущей матери, это было не лишним.
Снежинка послушно замерла, коротко всхрапнув. Илика нащупала ногой стремя, крепко схватившись за седло, и осторожно поставила ногу в металлическую скобу. Внезапно она оказалась на земле, снятая с седла сильными мужскими руками. Высокий светловолосый воин, чем-то похожий на Святослава, сотника Грегора, отстранил ее от лошади и ловко расседлал ту. Кивнул на клок соломы, лежащий в мешке:
— Разотри лошадь и погуляй с ней вокруг поляны полчаса. Потом напоишь и отведешь на луг пастись, — равнодушно приказал он, складывая упряжь в ровную горку на земле. Илика послушно кивнула и схватила пучок соломы. Снежинка тихо заржала, подставляя мокрый бок.