– Завтра утром военные заявятся к Элмаз.
Дик Брюс погладил свою шелковистую бороду.
– Не обязательно. Им наплевать на Тефери. Они, может быть, и желали бы досадить Элмаз, но есть золото. Они хотят его получить. Им оно тоже нужно для покупки оружия у нейтральных стран, за наличные.
– Саре тоже нужно золото, – заметил Малко. – А кроме того, мы послали ее под пули.
Он думал с нежностью о маленькой эритрейке с «Калашниковым» больше, чем она. Дик устало ответил:
– Знаю. Потому я и не вмешался только что.
Элмаз, казалось, задремала с открытыми глазами. Валлела поставила пластинку, по студии разлилась национальная музыка, заглушая их голоса. Малко испытывал горечь и чувствовал себя бессильным. Он был в тупике.
– Сайюн Тефери ничего не знал? – спросил он.
– Нет, – ответил Дик. – Иначе они давно украли бы его. Я знал негуса. Он был болезненно подозрителен. Можете быть уверены, что он предпринял все возможные предосторожности, чтобы сохранить свою копилку. Эта история длится уже два года, кстати. Ну, а теперь я иду спать. Как раз пора, чтобы я выспался. Сегодня вечером других дел нет. Когда вы встречаетесь с Сарой?
– Завтра.
Американец улыбнулся.
– Надеюсь, что завтра наступит.
Он окликнул Валлелу на амхарском. Женщина ответила ему, но не двинулась с места. Дик Брюс пожал плечами.
– Она хочет остаться. До завтра не двигайтесь отсюда. Я приду за вами. Если зазвонит телефон, не отвечайте. И сами не пользуйтесь телефоном.
Веселенькая жизнь... По шуму двигателя они поняли, что «лендровер» отъехал. Малко смотрел на женщин: они тихо беседовали. По тону их разговора Малко понял, что они о чем-то спорили. Элмаз не выпускала стакан из рук, автоматически подносила его к губам. Валлела встала, подошла к Малко, взяла его за руку.
– Пойдем спать, Элмаз хочет остаться одна.
Малко последовал за Валлелой. В спальной комнате совершенно неожиданно оказалась широченная кровать под балдахином, потолок был расписан золотыми звездами на синем фоне! Валлела закрыла дверь и начала раздеваться, любуясь своим отражением в огромном круглом зеркале, занимающем почти всю противоположную стену.
Белый комбинезон упал на пол с приятным шуршанием. Валлела стояла абсолютно голая, если не считать легких итальянских туфелек. Ее великолепные груди чуть-чуть свисали, но это придавало ей еще больше шарма. Черный кустарничек поднимался очень высоко по животу, разросся даже на ляжках, длинных и плотных.
Можно было подумать, что они занимались этим всю жизнь, с такой естественностью Валлела легла на кровать, оставив одну ногу на полу, наблюдая, как Малко заканчивал раздеваться. Она потянулась. Все ее лицо, тело дышало чувственностью. Она вытянула ногу и коснулась голого живота Малко. Не глядя на него, ласково спросила:
– Вы знаете, что я хочу?
Малко в этом не сомневался. Медленно скользнул на нее и сразу вошел в нее так глубоко, что они оказались словно связаны друг с другом. Валлела отдалась без жара, но очень чувственно. Она быстро достигла оргазма, а Малко еще не успел утолить голод. После этого вечера ему было необходимо очистить голову от всего пережитого. Он лег рядом с Валлелой и очень нежно стал ласкать ее. Когда он почувствовал, что у нее снова появилось желание, он легонько нажал ей на бедра, принуждая повернуться к нему спиной.
Валлела сопротивлялась.
Думая, что она просто желает продлить любовную игру, он силой перевернул ее так, что она носом уткнулась в одеяло. Но в тот момент, когда он входил в нее, она вырвалась и закричала по-итальянски:
– Peccato, peccato![13]
Это было настолько неожиданно, что он с трудом сдержал смех. Он не стал настаивать. Она прильнула к нему:
– Не надо от меня требовать такие вещи, – шептала Валлела. – Это – очень плохо. Религия запрещает.
– Но я не хотел...
– Конечно, конечно, – поспешила она заверить Малко, а в голосе звучал ужас, – но делать это надо, глядя друг другу в глаза, а не как животные.
Малко хотел объяснить ей, что иногда это – очень даже приятно, но есть предрассудки, против которых очень трудно бороться... Видя, в каком состоянии был Малко, она потянула его на себя. Это – не грех.
Они лежали в кровати, тесно прижавшись друг к другу. На стенах танцевали отсветы канделябров... Малко задремал. Внезапно проснулся от прикосновения руки к его животу. Малко понадобилось несколько секунд, чтобы убедиться, что Валлела все-таки обнимала его двумя руками... Она не спала, так как Малко почувствовал, что она втянула живот, чтобы освободить место чьей-то руке... Малко различил силуэт на краю кровати возле них.
Элмаз не сняла свои сиреневые сапоги и шерстяные брюки, но выше пояса – ничего, только длинные черные волосы.
Малко замер, спрашивая себя, что будет дальше... Рука скользила по его животу, члену. Все было так неожиданно, необычно, что Малко прореагировал моментально, и рука не могла не ощутить это. Кровь стучала у Малко в висках. Рука продолжала исследовать живот Малко, спускаясь все ниже.
Несмотря на свой альтруизм, Малко был разочарован. Уязвлен. Валлела начала проявлять свои чувства, слегка поднимаясь и опускаясь под ним. Элмаз легла на край кровати, прижалась боком к ним. Он положил свою руку ей между лопаток. Осмелев, он начал гладить ее крутые бедра. Она задрожала, напряглась, и Малко остановился. Он спрашивал себя, что хочет Элмаз. Никто не произнес ни слова. Теперь рука работала между их тел размеренно, как метроном, и очень нежно. Малко стал потихоньку сползать с кровати, чтобы освободить место этой женщине, вторгшейся в спальню. Но в этот момент Элмаз двумя руками схватила его напрягшийся член. Это было так неожиданно, что Малко с трудом сдержался.