Кейтлин села и повесила свою куртку на спинку стульчика. Я тоже сел следом, и мы так и сидели в неловком молчании. Я выпил остаток кофе и раздумывал над тем, стоит ли мне быть галантным и предложить ей чего-нибудь заказать. Руки девушки тряслись, будто она держала глыбу льда.
Вставая снова, чтобы подойти к прилавку, я спросил:
— Я собираюсь взять себе ещё кофе. Тебе принести что-то? — если она и видела, что я пытался избежать разговора, то хорошо это скрывала. Но маленькая улыбка в уголках губ давала точно понять, что Кейтлин это заметила. Но, в тоже время, это чуть-чуть расслабило меня.
Откинув чёлку со лба, она повернула голову, чтобы посмотреть на специальную доску-меню.
— Конечно. Я буду самый большой обезжиренный латте с соевым молоком и карамельным сиропом.
— Ум, ладно, но не могла бы ты это записать, — серьёзно? Эти все слова предназначались одному напитку? Звучало так, будто она заказала целый обед.
Кейтлин посмеялась и закатила глаза.
— Шучу. Мне просто обычный кофе с молоком и сахаром будет вообще идеально. — Я хотел засмеяться. Должен был засмеяться, но, вместо этого просто ушёл.
Я подошёл, чтобы заказать нам напитки и мой взгляд всё время возвращался к ней. Она держала свой телефон в руках, и быстрое движение пальцев свидетельствовало о том, что Кейтлин набирала сообщение кому-то. Я даже не мог представить, что человек мог так быстро двигать пальцами!
Кейтлин отложила свой телефон, когда я садился. Я подвинул ей кофе и напряжение опять вернулось.
— Ну, — я сказал.
— Ну, — она ответила.
Если всё так и продолжится, тогда мы будем сидеть здесь до завтра. Я сделал глубокий вдох и кинулся в пучину.
— Я не хочу быть грубым, но, на самом деле, я такой, но больше не буду. Ты была той, кто звонил мне, то есть тебе есть, что сказать, поэтому если ты не собираешься говорить, то нет смысла здесь сидеть, — я сделал глоток до сих пор горячего кофе и облокотился на спинку стула. Скрестив руки на груди, я ждал её ответа.
Спустя несколько минут Кейтлин, наконец-то, начала говорить.
— Да, ты прав. Прости. Я была инициатором разговора, и сейчас здесь сижу и молчу. Я даже на парковке сидела пятнадцать минут, прежде чем войти. Я просто не знаю, откуда начать, — она нервно потёрла свои руки.
Кейтлин сделала глоток кофе и придвинулась ближе, уперевшись на локти.
— Могу я тебя сначала о чём-то спросить? — я посмотрел на неё и изогнул бровь. Кейтлин преследовала меня месяцами — ладно, преследовала это, возможно, преувеличено, но мне это уже порядком надоело — и это ещё и стало причиной ссоры с Мэдди — ладно, это не её вина полностью, но я пытался закопать это два года — и сейчас хотела, чтобы я отвечал на её вопросы.
Кейтлин посмотрела на меня и умоляюще сказала:
— Это поможет мне понять, откуда начать, — она нервно теребила ткань своей худи, закручивая её вокруг пальцев, пока те не стали белыми от давления. Я решил чуть-чуть облегчить ей рассказ. Да и к тому же, мне уже стало очень интересно. Что она имела в виду под этим «не знаю, где начать». Что она знала?
Я ничего ей не ответил. Просто посмотрел на неё и кивнул, давая понять, что она может продолжать.
Кейтлин встретилась глазами с моими, и я увидел там эмоции, которые быстро сменяли друг друга: грусть, беспокойство, тревога. Её голос обрывался, она прочистила горло, и, наконец-то, задала свой вопрос:
— Когда ты в последний раз разговаривал со своей мамой? — я очень старался подавить злость, которая появилась, когда Кейтлин задала вопрос. Несмотря на все её намерения, эта девушка, которая сидела напротив меня, была совершенно незнакома, и хотела копаться в моём прошлом. Не позволю!
Кейтлин, должно быть, увидела как я сжал челюсти, а вены проступили на шее от злости. Защищая себя от моей реакции, она выпрямила позвоночник, садясь прямо на стуле.
— Прошло четыре года с тех пор, как я уехал, — я злобно выплюнул эти слова ей в лицо.
Я видел как Кейтлин пыталась понять, что сказать, узнав как давно я с ней говорил. Что, к чёрту, она должна мне сказать? Ей понадобилось много времени, а злость всё сильнее брала надо мной верх. Я наклонился и приблизился к ней ближе через стол, и злобно прошипел, играя жевалками:
— Скажи мне что, мать твою, происходит, Кейтлин, или я ухожу и на этом всё. Она может умереть, а ты так и будешь мучиться, что не рассказала мне всё, когда у тебя была возможность, — казалось, что я не мог больше сдерживать своего ублюдка в узде.
Я опять вернулся на свою сторону стола, и ожидающе посмотрел на неё. Я дал ей одну минуту, чтобы собраться с мыслями.