Где-то около одиннадцати часов вечера мама и Мел оставили нас наедине, разбежавшись по своим комнатам. И вместо того, чтобы быстро уединиться в комнате Мэдди, мы остались в гостиной и смотрели, как огонь красиво исполнял свой танец в камине. Казалось, будто бы вокруг нас надули шарик спокойствия. Мы понимали, что как только эта неделя закончится, новые и старые проблемы опять окружат нас, и мы будет страдать от разлуки. Но прямо сейчас и прямо здесь мы наслаждались друг другом, укрывшись в объятиях.
После того как часы пробили полночь, я разбудил Мэдди. Я даже не заметил, когда она уснула, потому что несколько минут назад она ещё кивала мне в ответ. Потянувшись и протерев глаза, девушка улыбнулась мне.
Я поцеловал её в лоб, и мои губы не хотели отрываться от нее несколько секунд.
— Могу я тебе подарить подарок? — я не мог скрыть волнения и нетерпения в голосе.
Она лениво скрестила ноги, и я подошёл к ёлке. Дотянувшись до своего подарка, который стоял позади всех, я достал его. Он был замотан в обыкновенную бумагу, но любой человек догадался бы, что там лежало ювелирное украшение, поэтому, когда я повернулся к Мэдди, и она заметила подарок, то резко выдохнула от шока.
Я сел рядом с ней и вложил подарок в её дрожащие руки. Она ничего не сказала; и честно говоря, казалось, будто бы мозг Мэдди перестал функционировать на несколько секунд.
— Рид… я… не знаю, что сказать, — она начала снимать серебристую ленту, которая обтягивала коробочку, и в тот момент я понял, о каком украшении она подумала.
Прежде чем я успел сказать хоть что-то, чтобы успокоить Мэдди, она первая начала разговор:
— Рид, я люблю тебя очень-очень сильно, и поверь, для меня ты единственный мужчина, — она улыбнулась и отложила коробочку на стол, чтобы взять меня за руки. — Я хочу быть с тобой, пожалуйста, поверь мне, но ты не думаешь, что это достаточно неожиданно?
Мэдди была чертовски милой. Я притянул её ладони и поцеловал.
— Давай начнем с самого главного, я люблю тебя, — я разорвал наши руки и притянул девушку к себе на колени. Обняв Мэдди за талию, я посмотрел в её глубокие и зелёные глаза, которые светились от слёз, и мне оставалось только надеяться, что это слезы счастья. — Не буду врать; я думал о том, чтобы сделать тебе предложение. Я люблю тебя сильнее, чем кого-либо, даже никогда и не думал, что можно так сильно любить. Ты всегда будешь для меня одной единственной, Мэдди. Но ты права. Этот слишком быстро. У нас ещё есть дела, с которыми нам надо разобраться до этого.
Мэдди положила голову мне на плечо и прижалась к изгибу шеи. Сладко поцеловав меня, она сказала:
— Я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя, малыш. И обещаю, что когда сделаю тебе предложение, то у нас обоих не будет никаких сомнений и никаких причин откладывать свадьбу, — я дотянулся до столика и снова передал ей подарок.
— Поэтому сейчас, когда мы разобрались с этим, можешь, пожалуйста, уже открыть мой подарок?
Она с энтузиазмом кивнула. Медди не разорвала в тот же момент упаковку. Медленно, словно пытая, она снимала бумагу, вынимая чёрную вельветовую коробочку. Подняв крышку маленькой коробочки, она увидела украшение, и непонимание появилось на её лице.
Вынимая цепочку из коробочки — да, я положил цепочку в коробочку для кольца, чтобы сбить её с толку — она посмотрела на три кулона, которые свисали с неё.
— Оно очень красивое, Рид. Но что это? — я взял цепочку из её рук и отделил первый кулон от остальных.
— Это твой, — я держал плоскую подвеску овальной формы. Взяв следующий, я сказал:
— Это мой, — отпустив его, я достал третью подвеску. — А это. Ну, а это для нашего малыша.
Мэдди с удивлением смотрела на меня и на кулоны перед собой. На каждом из них была выгравирована буква: «М» — Мэдди, «Р» — Рид и «М» — малыш. И маленький камушек был вставлен под каждой из букв — гранат для Мэдди, сапфир для меня и перидот для малыша.
Слеза скатилась по щеке Мэдди, и я поцеловал её.
— Теперь ты понимаешь, что цепочка значит больше, чем любое обручальное кольцо. Она не просто символизирует то, что я проведу с тобой всю свою жизнь, она символизирует нас, нашу семью, — я подвинул руку с её талии на животик. — Наша семья всегда будет вместе.
Обняв меня за шею, Мэдди притянула меня ещё ближе. Она целовала меня глубоко и страстно, будто бы пытаясь соблазнить. Оставив много поцелуев у меня на шее и на вырезе футболки, Мэдди гладила меня руками по торсу и спине, и опять поцеловала в губы. Я оторвался от неё, когда почувствовал слёзы у себя на губах.
— Эй, и что здесь происходит? — удивлённо спросил я. Она снова положила мне голову на плечо и глубоко вздохнула.
— Я так счастлива. Даже не знаю, чем заслужила второй шанс с тобой. Чёрт, даже не знаю, почему мне дали первый шанс, но я чертовски счастлива, что у меня есть ты и наш малыш. Но сейчас это слишком, что я даже ещё не осознала всего, — у нее сбилось дыхание, когда Мэдди посмотрела в мои глаза. Пробежавшись по моим волосам, она наклонилась и поцеловала меня.
Я взял украшение и неумело застегнул на её шее. Она взяла кулон и поцеловала его, прежде чем сказала:
— Это самый лучший подарок в мире. Спасибо. Я никогда не сниму его.
Медди встала с моих колен и подошла к остальным подаркам под ёлкой. Сев на пол, она позвала меня к себе.
Медди передала мне две коробки, они были не больше коробки из-под обуви. Я начал открывать одну из них, и Мэдди забрала её у меня.
— Нет, сначала эту, — и передала мне более маленькую коробку.
Когда я достал маленькую модель машины — копию «Мустанга» — из коробки, то на моём лице появилась огромная улыбка. На записке, которая была приклеена к машине, было написано: «Прости, я разбила твою малышку. Предоставлю возмещение за ущерб через семь месяцев». Я посмеялся над её маленькой шуткой. Я надеялся, что она понимала, что ребёнок — это намного важнее, чем какая-то глупая машина.
— Спасибо, малыш, — помяв оберточную бумагу, я отставил коробку в сторону и протянул руку за другой, которую она до сих пор держала. Вместо того, чтобы передать её мне, она опять придвинула ко мне первую коробку со словами: «Там ещё кое-что есть внутри».
Ещё один сюрприз был спрятан под упаковочной мишурой, в которой была спрятана машинка, поэтому мне пришлось высыпать всё из коробки, чтобы до него докопаться. Когда я достал игрушку, то улыбнулся Мэдди.
Это была ещё одна копия «Мустанга», но очень маленькая, её можно было даже повесить на ёлку. Должно быть, она действительно думала, что я очень сильно скучал по своей машине. Взяв игрушку в свои руки, Мэдди перевернула её и показала на надпись, которая была там выгравирована: «Наше первое рождество»
Мэдди повесила её на дерево, и поцеловала меня в щёку.
— Когда ты сказал, что у тебя давно не было настоящего Рождества, то я просто хотела отметить, что это особое Рождество для тебя, для нас. И теперь, когда мы каждый год будем украшать наше рождественское дерево, то будем смотреть на эту игрушку и вспоминать наше первое Рождество.
Мне понадобилось пару секунд, чтобы ответить. Мой голос немного дрожал, когда я говорил:
— Я люблю тебя. И я в восторге от подарка. Спасибо тебе, — эмоции взяли верх, а любовь к Мэдди бежала по венам. Наши глаза встретились, и прежде чем она успела осознать, я уже целовал её. Обняв девушку за талию, я положил её на спину и навис над ней сверху.
Я поднял её футболку и спустил чашку лифчика. Пока я играл с соском Мэдди, она стонала от удовольствия. Страсть быстро поглотила нас, и мы в нетерпении расстегивали пуговицы и молнии друг на друге, будто бы наши жизни зависели от этого. Проскользнув рукой под резинку пижамных штанов, а потом и боксеров, Мэдди нежно поглаживала мою плоть. Когда она большим пальцем провела по головке, то я простонал её имя и буквально начал умолять не останавливаться.