Мама тихо лежала на кровати, и умиротворённо спала, поэтому я сел в кресло. Когда я взял её хрупкую руку в свою, она проснулась, повернувшись лицом ко мне.
— Привет, малыш, — мама похлопала по нашим сомкнутым рукам и притянула их к сухим губам. Её голос был каким-то надломленным и слабым. Отпустив руку, я потянул ей стакан воды с тумбочки и помог сесть. Она потянулась к стакану дрожащими руками.
Улыбнувшись маме, я сказал:
— Не урони стакан. Ты же не хочешь снова менять этот бандаж, — это всё, что я смог придумать, чтобы хоть чуть-чуть сгладить атмосферу.
Она посмеялась, и я помог ей сделать глоток. Вновь поставив стакан на прикроватную тумбочку, мама натянула одеяло на колени и облокотилась на спинку кровати.
Мы сидели несколько секунд в тишине, и, мягко говоря, это было очень неловко. Что в такие моменты вообще надо говорить? «Эмм… я слышал, что ты действительно умираешь в этот раз» — это полная хрень. Казалось, что всю ситуацию выдернули с фильма «Форест Гамп». Мама умирала. Она понимала это, и я тоже, но никто из нас ничего не мог поделать.
Последние пять лет, которые были проведены в слепой ненависти, когда я оканчивал школу, а потом избегал всего, что только было связано с домом, вдруг пропали. Внезапно всё время, которое казалось таким бесконечным, растворилось. Как бы я хотел провести больше времени с мамой.
— Я так скучала по тебе эти две недели, — её тихий голос прервал наше молчание. — Я не думала, что ты вернёшься. Я, конечно, понимаю, почему ты не вернулся, но, действительно, удивлена, что ты приехал.
Спрятав на минуту лицо в ладонях, я постарался скрыть горе, которое сейчас брало верх над всеми эмоциями, и вздохнул, ещё одна бессмысленная попытка успокоиться.
— Я… ты прости, что я две недели назад отвернулся от тебя, от Джо, от Кэтти, — и пока я не произнес слово «прости», я не понимал, что это то, что я на самом деле чувствовал. Моё сердце готово было разорваться от любви к маме в тот момент. Она несла эту ношу вины уже целую жизнь. Как бы я хотел снять с неё этот крест и дать ей хоть немножечко счастья и удовольствия.
— Тише. Всё в порядке, Рид, — она похлопала меня успокаивающе по руке, — тебе не надо ни за что извиняться. Я сама сделала это с нами. Я слишком долго держала нас на расстоянии, — признание отражалось на её лице. — Это первое Рождество, которое мы проводим вместе, с тех пор как тебе исполнилось семнадцать. Господи, я потратила столько времени впустую. Прости меня, милый, но у меня нет подарка для тебя, — она закрыла лицо руками и начала плакать, вытирая слёзы.
Я отнял её руки от лица, и попытался успокоить и отогнать ненужные переживания.
— Не беспокойся об этом, — я тоже ничего ей не принес, но у меня было кое-что, что смогло бы поднять ей настроение. Я дотянулся до заднего кармана и достал бумажник. Вытянув фотографию со специального кармашка, я передал её маме.
— Возможно, у меня что-то есть для тебя, — она взглянула на фотографию УЗИ, а потом посмотрела на меня в полном непонимании.
Прикрыв ладошкой губы, второй рукой мама попыталась сдержать рыдания. Господи, надеюсь, что я правильно сделал. Когда она немного пришла в себя, то вновь посмотрела на меня, в её глазах были слёзы, сквозь которые мама сказала:
— Ты… это то, о чём я думаю? — в её словах одновременно сквозили неверие и надежда.
— Ну, я — нет, а вот моя девушка, Мэдди — да, — мама махнула рукой на моё дурачество, и мои губы изогнулись в глупой улыбке, — но, да, это то, о чём ты думаешь. У неё срок в конце августа, — ещё раз изучив фотографию, мама казалась сейчас такой живой, впервые с тех пор, как я зашёл в эту комнату.
Мама села на кровати и обняла меня со всей силой, которая у неё сейчас была, что на самом-то деле было и не очень-то сильно, но я чувствовал её любовь, даже несмотря на хрупкие объятия. Вытирая слёзы, она передала мне фотографию. Когда я аккуратно засовывал её назад в кармашек в бумажнике, мама сказала:
— Как бы я хотела увидеть её. Я понимаю, что у меня не будет шанса увидеть этого милого, сладкого малыша, но я бы хотела встретиться с девушкой, которая смогла найти путь к твоему сердцу, — она приложила руку к груди, отчаянно пытаясь удержать рыдания.
— Если ты действительно хочешь этого, то я могу привести её, она внизу с Кэтти и Джо готовит ужин.
На её лице засияло счастье. Мама нервно пригладила волосы, стараясь их уложить.
— Я не очень-то хорошо выгляжу. Я же не могу встретить её в таком виде, — грусть испарилась в тот же момент, когда она начала переживать по поводу встречи с Мэдди.
— Мам, поверь тому, что я сейчас скажу, Мэдди уже давно хотела встретиться с тобой. Она, наверняка, вообще не будет обращать внимания на то, как ты выглядишь,— потерев пальцами переносицу, я сказал самые важные слова: — Именно она уговорила меня вернуться сюда, и именно из-за неё я приехал. И сейчас я даже не буду спорить с тем, что это было правильным решением, — я улыбнулся, пытаясь вселить в неё уверенность.
— Хорошо, тогда приведи девушку сюда, но сначала, передай мне тот шарф, пожалуйста. Не надо пугать её видом моих волос, — вот оно. Даже в момент грусти, депрессии, злости и боли, мама могла найти способ, чтобы разрядить ситуацию. Она смогла найти в себе силу, чтобы не упасть в глубокую и пугающую депрессию, которая стояла рядом с ней, когда мой отец был в её жизни. Я покачал головой, отгоняя эти мысли, и передал ей шарф.
Когда она заправила волосы, ну или то, что от них осталось, я встал, чтобы пойти за Джо, Кэтти и Мэдди. Мама остановила меня, как только я начал отходить от неё.
— Рид, я бы хотела поесть внизу. Я хочу, чтобы у меня был настоящий рождественский ужин в кругу семьей. Я уже устала тут лежать, и думаю, что у меня хватит сил, чтобы совершить это маленькое путешествие.
— Ты уверенна, мама? Я не хочу, чтобы ты… — она посмотрела на меня не-говори-мне-что-делать-я-твоя-мама взглядом, и мне оставалось лишь поднять руки, показывая, что я сдаюсь.
— Ладно, ты победила, — я протянул к ней руки, помогая слезть с кровати, и потом она медленно, с моей помощью, и преодолевая боль, направилась к двери. Я помог ей обвить мою шею рукой, и сказал, чтобы она покрепче держалась.
Мама тихо вскрикнула, когда я подхватил её под колени, и без всякого усилия пошёл по ступенькам. Она поцеловала меня в щёку и пошептала «спасибо», когда мы преодолели лестницу. Когда я зашёл в гостиную с мамой на руках, Джо тут же встал, чтобы помочь мне.
— Я держу, Джо. Мы в полном порядке, — сказал я, опуская маму на диван.
Она не отводила своего взгляда от Мэдди и боль, которая всего несколько секунд назад отражалась на её лице, исчезла. Похлопав по свободному месту рядом с собой на диване, она сказала:
— Ты, должно быть, Мэдди. Иди сюда, присаживайся, — у мамы на лице отразилась огромная улыбка, и она протянула руку, когда Мэдди начала приближаться к ней.
Мэдди тепло улыбнулась мне. В это улыбке одновременно была любовь и гордость. Неважно сколько боли преподнесло нам моё прошлое, сейчас я видел, что приехать сюда и сражаться со своими страхами было самым лучшим решением в моей жизни. Да, это решение не было самым лёгким, но оно было самым правильным и стоящим.
Почувствовав, что мама хотела провести сейчас время со мной и Мэдди, Джо с Кэтти оставили нас со словами, что там что-то кипит на кухне. Когда мы остались втроём, мама посмотрела на меня.
— Ты тоже можешь идти, милый. Я просто хочу сказать пару слов Мэдди. Иди, мы будем на кухне уже через несколько минут.
Я постоял несколько секунд, нервно сжимая руки.
— Конечно, я буду рядом, если вам понадобится моя помощь, — я нервно посмотрел на них двоих, а потом улыбнулся, увидев спокойствие в их глазах.
Они обе шикнули на меня, прогоняя из комнаты, очевидно желая поговорить вдвоём за моей спиной. Я только рассмеялся и ушёл. У мамы, наконец-то, появился шанс поговорить хоть с одной из моих девушек, не то, чтобы у меня они были, но если это сделает маму счастливой, то кто я такой, чтобы удерживать её от этого.