— Вот видите? — показала рукой Инесса Васильевна декану. Направление ее замершей руки показывало почти на север. Ширинка находилась явно на северо-западе и декан вначале даже успокоился.
— Где? — поинтересовался глава факультета.
В этот раз женская рука взяла откорректированное строго на ширинку направление с отклонением не более 2–3 градусов.
— Что там? — поинтересовался декан.
— А вы что, не знаете, — немедленно возмутилась Инесса Васильевна, — сейчас там уже ничего нет.
К несчастью для декана он, конечно, знал, но тут начал сомневаться.
— Вот, вот! — кричала вслед выходящим в коридор Женьке и декану Инесса Васильевна, — обязательно проверьте, что у него там осталось.
— Ну что, потерял? — уточнил декан, — ты не думай, я рассказывать не буду. В жизни все может быть. Главное — будь хорошим механиком. Она старая женщина. Ну, разное думает, правду узнает и нападает на людей. Хотя ее сомнения, конечно, бестактны. Ты лучше иди домой, а с оценкой мы решим. А у тебя, правда, там уже ничего нет?
Женька осторожно оглянулся — проскочившая штанину продолговатая шпаргалка выпала по дороге и сейчас спокойно вылеживалась недалеко от входа в аудиторию. И Женька уверенно выпалил:
— Да, честное слово, ничего! Если хотите прямо на ваших глазах штаны сниму.
— Ну, это лишнее, — декан с явным сочувствием похлопал Женьку по плечу, — ты главное, живи. Не нужно паники. Найдешь хорошую девчонку, с пониманием.
Декан еще раз с явным сожалением посмотрел на растерянного Женьку и торопливо двинулся в свой кабинет.
Сон
Вечером после успешной сдачи экзамена и возвращения после парка в общежитие Жека попал в другой мир. Оказалось, что конкурс в академию волшебных наук зашкаливал. МГИМО и даже Щукинка могли отдыхать. Зная плодовитость сказочных героев можно было не сомневаться, что их отпрысками можно не только забить все бюджетные места в академии, но даже сформировать маленькую, но где-то даже несокрушимую армию. Дети Горыныча, Кащея Бессмертного, кикимор и леших и даже бесполые чада непонятных сущностей толпились возле помещения приемной комиссии. Они толкались, шумели, рычали и старательно показывали зубастые рты. Напрасно одетый в форму стрельца времен Ивана Грозного охранник пытался утихомирить эту толпу недорослей.
Когда его терпение лопнуло, он повернулся в сторону Жеки.
— Ну вот. Давайте я его вам скормлю, а вы заткнетесь.
Жека попытался взбунтоваться.
— Но я же тоже поступаю.
— Это с тобою поступают. Как с последним.
Осталась последняя надежда пронять бессердечных существ.
— А если у меня болит голова со вчерашнего вечера?
А потом неожиданно пришло спасение. Прилетевшая непонятно откуда Фея-куратор дала какие-то указания помощнице, взяла его за руку и повела в огромный, заполненный волшебством банный корпус. Она сама, лично, помогла ему раздеться, а потом начала немного жестковатой мочалкой тереть ему спину. Только почему-то всухую. Но все равно, было так приятно, а еще можно было беспрепятственно кричать:
— Выше, теперь немного ниже. Как хорошо!
А зачем она скребет ему спину ногтями? От страсти? Но у них же ничего не было. Ведь неприятно. Жека открыл глаза. И сразу по мозгам ударила яркая мысль:
— Как фея попала в общежитие? Ее же на вахте должны были задержать!
Но фея явно продолжала оставаться и даже толкаться где-то сзади. Жека резко повернулся к ней лицом — позади его лежал абсолютно голый Опанасенко с параллельного потока и никак не мог пристроить свою длинную волосатую ногу на его спине. Наверное, термин «мгновенный ужас» появился в литературе как раз после того, как Жека, на ходу напяливая спортивные штаны и прыгая на одной ноге, вывалился в узкий коридор. При этом он едва не сбил с ног старшего завхоза общежития — Аксинью Николаевну Барсукову. Ту самую, уже оставившую долго незаметаемый след в его судьбе.
— Куда, оглашенный?
— Там, там такое, — зачастил Жека.
Если что-то и могло испугать Аксинью Николаевну по жизни, так только пропажа только что выставленной на стол бутылки самогона. Прямо в коридоре она нашла швабру, успокаивающе махнула рукой Жеке и пошла на приступ помещения.
Когда Аксинья Николаевна вышла обратно в коридор, на ее лице было написано полное разочарование.
— А я-то думала. Давно это у вас? Переспали?
— Но ведь… — мямлил Жека.
— Знаешь, в наше время двумя голыми мужиками в одной кровати — никого не удивишь. Будь!