— Прошу, леди Мак-Тир, — не удержался от распускания хвоста: можно ж позволить себе маленькую слабость? Совсем маленькую и только перед любимой женой. Ну, почти женой.
Об этом ходе не знал никто: Логейн нашел его на одном из древних планов дворца, а тот план подарил ему сам Мерик. Вспомнилась светлая улыбка вечного ребенка: «Смотри, что я нашел в прадедовом дневнике! Ты ж любишь пыльные бумажки». Интересно, Алистер улыбается так же? Зря не познакомился с ним ближе. Все откладывал. Дооткладывался: Мерик погиб, королевского ублюдка забрал в Стражи другой ублюдок, Кайлан тоже погиб… Нет. Логейн не жалел. Он все сделал правильно. Вот только Дани слишком старательно молчала о том, что думает Алистер о виновнике смерти своего обожаемого Дункана и не менее обожаемого брата. Договориться будет непросто — но этому щенку он не позволит дурить… и не позволит погибнуть. Им нужна Мерикова кровь на троне.
Секундное размышление прервал звук шагов: ровно в тот момент, как щит встал на место, кто-то вывернул из-за угла. Плохо. Если кто-то из дворцовой стражи, еще ничего, а если из слуг — совсем плохо. Все они запуганы Хоу до колик и докладывают о каждом чихе королевы и регента.
Дани, похоже, не услышала: она шла впереди, не смущаясь почти полной темноты. Редкие светящиеся слизняки на сводах давали ровно столько света, чтобы различать стены в шаге от себя. Но, по крайней мере, она могла идти в полный рост. Логейну же приходилось пригибаться, а местами протискиваться боком.
— Лестница, осторожно, — нарушил он молчание после девятого поворота.
— Я вижу, — шепнула она.
Обернулась через плечо. Глаза у нее, показалось, светятся в темноте зеленоватым.
— Хорошо. Ты запомнила, как открывается?
— Да. А… — она спустилась на три ступени и только потом продолжила: — А куда он ведет?..
— За этой лестницей ниша и рычаг, выход в галерею над тронным залом. Дальше — несколько дверей заложено. И последняя — за дворцовую стену, на задний двор главного храма. — Логейн усмехнулся. — Надеюсь, преподобная мать не слишком испугается ранних гостей.
Она все-таки споткнулась. Покачнулась, но на ногах удержалась. Логейн поймал ее за руку, поддержать.
— Я думала, — пробормотала растерянно и отняла руку, — Что мы идем… идем туда, где мы остановились.
— Если леди, наконец, скажет, где именно вы остановились — туда и пойдем. Заглянем только к преподобной матери… — он замялся, вспомнив о том, сколько значения девушки придают всяким церемониям, гостям и прочим фейерверкам. — Надеюсь, ты согласна подождать с торжествами до после Мора?
Дани очень отчетливо хихикнула.
— Зевран говорит, что ничего не надо откладывать на завтра — мало ли что до этого завтра случится? Думаю, в чем-то он прав. Только вот если об этом узнают… эрл Хоу, например…
— Он узнает рано или поздно. Но мы постараемся, чтобы поздно. Для него. Не так ли, моя леди?.. — и добавил, не дожидаясь ответа: — Тихо. В галерее могут быть люди.
Она кивнула. Замолчала и даже, кажется, дышать перестала. Слилась со стеной.
Лишь когда миновали кишащий пауками подвал под храмом и поднялись в последний коридор, прорубленный в базальтовом фундаменте, он взял ее за руку и шепнул:
— Возможно, нам придется удирать из храма по одному. Где твоя банда? Я должен знать, где тебя найти.
Она замялась. Тихо кашлянула.
— В порту. Знаешь таверну "Селедка"?
— Знаю. — Не дождавшись больше ни слова, вздохнул. — Леди, или вы мне доверяете полностью, или не доверяете никак. Если никак — то можете выйти одна и катиться ко всем демонам. Искать не буду.
Она помолчала еще. Передернула плечами.
— Нужно сказать трактирщику, что хочешь поговорить с капитаном "Грифона". Он позовет или передаст записку.
— Грифона. Весьма оригинально, — кивнул он и надавил на два из семи выступающих из стены камней. — Здесь — молчи и не показывай лица. Послушницы не так разумны, как преподобная мать.
Пока кусок стены проваливался, открывая выход за одной из статуй, Логейн молился: только бы послушницы не вышли во двор раньше, чем обычно; только бы преподобная мать оказалась одна; только бы там, в коридоре, их не заметил один из верных Хоу рыцарей или баннов; только бы…
Риск превышал все разумные пределы. Полным безумием было идти одному сначала в церковь, потом к банде Стражей, мечтающих его убить. Безумием было доверять леди Кусланд: как бы сладко она ни отдавалась, как бы нежно ни назвала его «Ло» — она скрылась от него в Остагаре, она за целый год ни разу не написала, не попыталась встретиться. За этот год она могла выучиться не только ловко орудовать кинжалом, тем более с таким наставником, как Антиванский Ворон. Логейн бы поклялся, что Ворон — ее любовник, если бы не прошлая ночь. Но чему только не научит Ворон…