«Ах, принцесса», — Логейн сделал мечтательно-придурковатое лицо и ничего толком не ответил. Зато Анора в десятый, наверное, раз за последнюю неделю поинтересовалась, когда же она увидит Натаниэля? Право слово, ей уже начинает казаться, что Нат вовсе не торопится к своей невесте. А то, быть может, Нат вовсе не желает взваливать на себя тяжкую и неудобную корону?
Хоу сделал возмущенные глаза и в десятый же раз посетовал на засилье пиратов у берегов Марки, зачастивших к Ферелдену кунари и ужасную погоду. Иначе бы Нат уже давно, с радостью, и никак иначе!
Анора верила, волновалась и обещалась непременно что-нибудь предпринять в адрес пиратов и погоды. Выглядело очень правдоподобно, если не знать, что лишь позавчера ей доставили копию письма младшего Хоу отцу. В простых солдатских выражениях Нат Хоу предлагал отцу кое-то сделать со своими безумными амбициями, а сына своего оставить в покое.
Молодец мальчик, подумал Логейн и забыл о нем. Он бы с удовольствием сегодня забыл и о Собрании, а главное — о Дани. С каждым часом ему все больше казалось, что делает он все не то и не так, что Данира своим бегством однозначно дала понять, что ей не нужен старый влюбленный индюк иначе, как в качестве подмоги в деле борьбы с Мором и мести Хоу. Ведь будь все не так, она бы нашла способ дать о себе знать?! Ведь она рядом, всего в трех кварталах — в поместье лиса Эамона…
Логейн уже был готов наплевать на все, пойти и выяснить прямо, ясно и без проклятых дипломатических уверток. Но пока Кэт не вернулась, он не мог отпустить Хоу. И они с Анорой попеременно вот уже четыре часа развлекали скользкого хорька беседами о славном прошлом и еще более славном будущем, выдержанными винами, чуть ли не танцами и фейрверками. Хорек делал вид, что ему безумно интересно по третьему разу обсуждать промахи орлейцев в битве при реке Дейн и по десятому — предположительную тактику Эамона на завтрашнем собрании. Собственно, Логейн был уверен, что именно из-за Эамона хорек и торчит во дворце, как гвоздь в подошве, не выпуская дорогого друга из виду более чем на пять минут. А то вдруг договорятся за спиной Хоу?
К исходу пятого часа дружеской беседы Логейн понял, что если Кэт не вернется прямо сейчас, а Хоу скажет еще хоть слово о том, как он сожалеет о предательстве Брайса и собственной глупости, не позволившей предотвратить и удержать — Данира не получит завтра своего подарка. Потому что он убьет Хоу вот прямо здесь, в портретной галерее Тейринов, голыми руками. К счастью, Хоу был слишком увлечен выбором места для семейного портрета: король Натаниэль, королева Анора и отцы-регенты, Хоу и Мак-Тир, за троном, как надежда и опора. Дерьмо.
— Ты что-то сказал, дорогой друг? — обернулся Хоу.
— Э… думаю, этот угол — плохое место. Основатели новой династии должны быть видны народу. И портреты наших внуков, для них надо место посветлее.
— Да, внуков — непременно! — умильная улыбочка на лице хорька выглядела так погано, что чесались кулаки, а Нат, неплохой, в общем-то, мальчишка, уже казался таким же скользким гадом, как папаша. — Рядом с портретом Каленхада будет в самый раз.
Драку с неизвестным исходом, — потому как в дальних концах портретной галереи точили лясы стражники Логейна и стражники Хоу в строго одинаковом количестве, — предотвратила Анора. Добрая, любимая девочка пришла спасти старого отца из болота дипломатических игр.
— Отец! Тейрн Хоу! — Она укоризненно изогнула брови. — Вы же обещали не засиживаться допоздна!
— О, моя милая королева, простите, это я виноват. — Хоу развел руками и поклонился. — Заговорил, наверное, до смерти.
— Ты права, Анора, пора мне отдохнуть. — Логейн привлек дочь к себе, поцеловал в лоб. — Доброй ночи.
— Добрых снов, отец. А мы с тейрном еще немного задержимся.
— Совсем немного, дорогой друг, — кивнул Хоу: ему явно не хотелось отпускать Логейна гулять без присмотра, и, будь его воля, он бы до самого Собрания засадил его в клетку. А может, и не только до Собрания. — Завтра мы все должны быть полны сил.
Наконец, между Логейном и хорьком оказалась дверь. Крепкая, массивная дверь. И вторая. И третья. Только где-то на половине дороги до регентских покоев Логейн смог согнать с лица застывшую улыбку. И то — пришлось ладонями растереть сведенные скулы. Дерьмо. Дерьмо! И где же, наконец, Кэт?!
23
Коутрен нашлась в его покоях. Сидела в кресле, обмотанная бинтами крест-накрест, и перебирала наваленные на стол бумаги. У стола стоял сундук, наполовину полный свитками, папками, шкатулками. А между креслом и камином, на любимой медвежьей шкуре, валялось тело. Мужское. Навзничь. От двери были видны лишь грязные босые пятки, окровавленные штанины и связанные впереди руки; голову и верхнюю часть тела скрывало кресло.