*1*
Денерим. Со времени пролога прошло 10 лет
За узким стрельчатым окном сверкал фейерверк. Красивый, дорогой орлесианский фейерверк. Орлесианские фейерверки Логейн ненавидел. Как, впрочем, и балы. И вползающий даже в библиотеку запах духов, изысканных блюд, тонких вин — вместе с визгом скрипок и флейт.
Совсем не так он представлял себе свадьбу дочери. Принц в подарок, тогда это казалось отличной мыслью, и продолжало казаться целых десять лет. Пока не пропал Мерик, а Кайлан не показал себя во всей красе. Мальчишка! Балованный, глупый, романтичный мальчишка! Из него король, как из дерьма шпага! Единственная надежда на Анору, девочка выросла умной, хваткой, настоящей королевой. И любит политику.
Логейн вздохнул, глянул на зажатую в руке полную бутылку вина, сморщился и поставил ее на подоконник. Вино никогда не помогало ему расслабиться, только вишневая наливка Брайса. Или хорошая драка. Или охота. Вот бы сейчас сбежать от всех этих дамочек, после смерти леди Мак-Тир открывших на бесхозного тейрна охоту, как на барсука. Выслеживают, травят и загоняют. И хвастаются друг перед другом, кому удалось крепче наступить ему на хвост и загнать поближе к алтарю. Дерьмо. И ведь придется жениться, делать наследника, иначе тейрнир Гварен останется без хозяина. Дерьмо.
От размышлений о дерьме Логейна отвлекли голоса. Снова дамочки! Или нет, дамочка с кавалером, и голос кавалера кажется знакомым…
Логейн обернулся, уже готовый увидеть меж книжных стеллажей ухоженную блондинистую шевелюру Кайлана. С мальчишки станется «проявить куртуазность» к какой-нибудь дуре с загребущими ручками прямо в день свадьбы. Подарочек, дери его!..
Но, к счастью, галантный кавалер оказался брюнетом. Очень галантным. Едва захлопнув дверь в библиотеку, задрал даме юбки и повалил в кресло. Дама притворно возмущалась и довольно повизгивала, а Логейн, глядя в глаза отражению в темном стекле, пытался вспомнить, когда ему в последний раз хотелось кому-то задрать юбки. Выходило… ну, если не считать их с Мериком гуляний, скорее принудительных, нежели добровольных… выходило — что никогда.
«Ты родился стариком, Ло!» — говорил ему Мэрик.
Логейн соглашался. Стариком и стариком. На войне старики нужнее, чем молодые идиоты. Это сейчас старики никому не нужны.
А, плевать.
Схватив бутылку и старательно не глядя на стонущую парочку, Логейн твердым солдатским шагом направился к двери. Парочка на несколько мгновений прекратила пыхтеть, кавалер пробормотал что-то невнятно-оправдательное, но Логейн не слушал. Он пнул дверь и, не отвечая ни единой приставучей сволочи, пошел, нет, побежал в конюшню. Там не будет дам-охотниц. Не будет орлейских шпионов с бесконечными улыбочками и восторженными «о, тот самый Мак-Тир!» пополам с «постарел, уже не тот». Зато будут нормальные кони, нормальное мягкое сено и никакой, дери ее сворой, политики!
Один из этих, орлейских хлыщей, попался на лестнице. Логейн, крепче сжав бутылку и нацепив на лицо самую мерзостную ухмылку, задел его плечом — от души задел, так что чернявый горбоносый ублюдок отлетел… А, нет, не отлетел. Устоял, прохвост. Нечаянно даже вспомнилось имя прохвоста: Дункан. Из этих, орлейских Серых Стражей, которые вертятся вокруг Кайлана. Зря ты, Мерик, их вернул, вот попомни, не оберешься от них бед. Орлейцы, тьфу!
— Доброй ночи, тейрн, — догнал его насмешливый голос Серого.
В ответ Логейн вежливо фыркнул. Не оборачиваясь. Не останавливаясь. Свадьба дочери — не самое подходящее место, чтобы бить морду ублюдку.
Больше дурных, задирать злющего и трезвого тейрна, не нашлось. Да что делать утонченным шевалье на заднем дворе, за кухней и псарней? Здесь же воняет псиной, навозом, прелым сеном… Славным весенним Ферелденом здесь пахнет, а не гнилым Орлеем, с ног до головы намазанным розовым маслом.
У дверей конюшни Логейн остановился, с удивлением глянул на зажатую в руке бутыль и рассмеялся. Брайс с Хоу поспорили, продержится он до последнего танца короля с королевой или нет. Выиграл, кажется, Брайс. А может, Хоу. Интересно, на что они спорили? Если на наливку — половина его!
*2*
Бал — первый настоящий бал, в столице и более того, в королевском дворце! — Дани неожиданно разочаровал.
Музыка была какой-то слишком громкой и навязчивой — если так можно сказать о музыке, танцы в основном орлейскими, чрезмерно фривольными, улыбки со всех сторон — приторными до того, что аж на кончике языка ощущался гадкий привкус прокисшего меда.