* 17 *
Осязание и слух вернулись на несколько мгновений раньше, чем способность открыть глаза.
Этих мгновений Логейну хватило, чтобы услышать кусочек спора преподобной матери с Кэт, ощутить все двести семьдесят собственных костей и до демона мышц, — каждая болела и дергалась по-своему, — и понять, что он суть старый дурак и место ему — на свалке. Потому что Дани пропала. Он почувствовал это сразу, еще до того как вспомнил, кто он и как его зовут. Просто — вновь стало пусто, как в Остагаре.
— …немедленно Ее Величеству! Но сначала — лекаря! — требовала преподобная мать.
— …стоять! Пока не очнется, никто отсюда не выйдет! — раздавала команды Кэт. — Останови ее!
Фоном слышался топот, звон, придушенный женский писк, чей-то стон. По запаху и звукам было ясно, что лежит он в покоях преподобной, а рядом — стража и несколько послушниц.
— Тихо, — выдавил из себя Логейн. Губы едва слушались, так что получилось невнятное шипение, но обе, преподобная мать и Кэт, услышали и заткнулись. — Где она?
— Милорд… — замялась Кэт.
— Где? — повторил Логейн и, наконец, открыл глаза и уперся взглядом прямо в верную помощницу.
Смущена, растеряна, испугана, зла и перемазана кровью. На миг подумалось — чья это кровь?! Но он тут же отогнал страх. Кэти не могла убить ее. Кэти не могла ослушаться. Или могла? Проклятье!
У Кэт дернулось лицо.
— Сбежала, милорд. Ей помог эльф. Еще там был лучник, его я не видела.
Сбежала. Дерьмо. Но хотя бы живая...
— Ранена?
Замялась.
— Не могу сказать, милорд. Эльф точно да, а она...
Вместо ответа Логейн сжал губы и перевел взгляд на преподобную, не скрывающую страха и любопытства.
— Святая мать, я прошу вас молчать о том, что вы видели и слышали. И надеюсь, что вы способны удержать ваших послушниц от болтовни.
— Да, милорд. Все, кто здесь, — она обвела рукой свою гостиную, просторную, но обставленную крайне скудно, — будут месяц блюсти обет молчания. Но, боюсь, весть о схватке около моих дверей и вашем ранении уже разнеслась по всему Денериму.
— Если не возражаете, святая мать, мы еще некоторое время обеспокоим вас своим присутствием. — Логейн попытался сесть на жесткой лавке. Кэт тут же подхватила его под спину, помогая подняться. — Лекаря не нужно. Ее Величества — тоже не нужно.
Преподобная кивнула.
— Но, возможно, мы все же чем-то сможем вам помочь?
— Благодарю, но пока вы не могли бы оставить нас? Обет молчания блюсти тем легче, чем меньше знаешь. — От политически верного витийства ужасно болела голова и горчило во рту, но приходилось, всегда приходилось танцевать эти танцы. — Помолитесь за нас, преподобная.
— Велите подать воды для милорда, — тихо попросила Кэт.
Преподобная кивнула: хорошо, я подожду, милорд, но вам все равно придется все мне рассказать — и так, чтобы мне это понравилось. Иначе я прислушаюсь к словам Хоу, его пожертвования церкви не меньше ваших. Разумеется, ничего подобного она не сказала вслух — но этого и не требовалось.
Проводив взглядом святую мать с парой послушниц и дождавшись, пока за ними закроется дверь, Логейн выдохнул сквозь зубы любимое "дерьмо". Потрогал повязку на плече, принюхался: гноем не пахнет, значит, только паралитический яд, никаких особых подарочков от суки остроухой.
— Ну? — поднял взгляд на Кэти.
Коутрен уставилась куда-то поверх его головы.
— Вас ранили антиванским кинжалом, милорд. Стража мы бы схватили, но из проулка появился эльф, смуглый, в антиванском доспехе. Кроме вас, ранены двое из отряда, один убит. Эльфу прострелили плечо, но догнать мы их не смогли.
И замолчала.
Логейн еще раз оглядел своих солдат, весь десяток, что пошел с Кэти: расхаживают по комнате, сидят на скамьях, двое лежат. Все молчат, ждут. У одного перевязана нога, у другого — бок. А тот деревенский детина, что вчера лыбился от радости за отца-командира, убит. Счет к остроухой суке растет. Пожалуй, стоит попросить Воронов не убивать суку, а доставить ему живым. В качестве жеста доброй воли в адрес дружественного Ферелдена.
Думать о том, что если бы остроухая сука не предал и не переметнулся к Стражам, то Дани была бы уже мертва, Логейн не хотел. Как и думать о том, что он, старый никчемный дурак, сначала послушал Хоу и нанял убийцу, а потом поверил девчонке Кусланд и подставился. Или, может быть, не зря поверил? В конце концов, ей не обязательно было ложиться с ним в постель. Он бы и так выслушал дочь друга, отменил охоту и... да, он бы все равно помог ей. Совсем не обязательно было... Проклятье.