Именно этого ему сделать и не удалось. Разумеется, из-за Хоу. Хорек счел своим родственным долгом явиться с утра пораньше прямо к покоям «дорогого друга», дабы поддержать, посоветовать и испортить настроение своей скользкой рожей. Единственное, что радовало Логейна — кривизна и натужность хорьковой улыбочки. Еще бы. Дома погром, сыночек не только сам сбежал, но и утащил сундук компромата вместе с документами Ордена, и выпустил пленников, и демон знает как перебил тюремщиков и половину стражи! И демон знает, кто ему, гаду, помогал! Уж не Эамон ли? А то и сами Стражи?!
На всякий случай Хоу поинтересовался, — окольными путями, разумеется, — чем занималась этой ночью Кэт? Ну и оглядел спальню, мало ли, в углу найдется знакомый сундук? На что Логейн сделал честные глаза и возмутился: ты в чем подозреваешь старого солдата накануне битвы? Совсем того? У настоящего полководца одна возлюбленная. Война. Да и Кэти хороша — как солдат. А так ей уже сорок, не забыл?
Хоу плюнул бы на такой ответ, но плевать в дорогого друга нельзя, пока нельзя… потому он посмеялся, хлопнул дорогого друга по плечу и «вспомнил», что так и не завтракал. И с удовольствием составит дорогому другу компанию.
Так и составлял битый час. Заодно обнюхал все углы, включая ванную комнату, но ничего подозрительного не нашел.
Ровно с десятым ударом башенных часов явился ординарец, помог Логейну облачиться в парадные латы, распахнул перед ним дверь. За дверью ждала Кэти — по правую руку гвардейцы регента, по левую — дружина Хоу. Анора присоединилась к ним почти у зала Собрания. Как и положено королеве, была сосредоточена, готова к бою — и очаровательно улыбалась. Истинная Роза Ферелдена.
— Девочка моя! — пошел ей навстречу Логейн, раскинув руки для отеческих объятий.
Анора в эти объятия упала, подставила лоб для поцелуя и явно хотела что-то сказать… Не успела.
— О, моя королева, вы восхитительны, — растопырив уши, подлез Хоу.
Удержаться и не прибить хорька стоило значительных усилий. Но Логейн сумел все же шепнуть дочери:
— Ничему не удивляйся.
Она кивнула, надела самую сияющую из своих улыбок и подала ему руку.
* 26 *
Стражники распахнули перед регентом и королевой обе створки, в темноватую галерею хлынул желто-розовый свет от высоких витражных окон, вполз тревожный гул голосов. Гул мгновенно стих, стоило Аноре и Логейну появиться на королевском балконе.
Пока они спускались на помост, а сенешаль объявлял их титулы и повторял, кто и зачем созвал нынешнее Собрание, Логейн оглядывал расположившихся на скамьях баннов с рыцарями. Амфитеатр в три ряда был почти полон, несмотря на Мор. Банны, как водится, явились в доспехах и при оружии, хоть сейчас выставляй их на войну. И пойдут, подумал Логейн, как миленькие пойдут! Все! Никто не отсидится!
Сенешаль закончил, Анора уселась на свое место — всего лишь кресло с высокой спинкой, не трон. Логейн встал рядом, Хоу — чуть позади, но ближе к королеве, чем положено всего лишь советнику регента. Банны начали шушукаться: где Эамон? Неприлично простому эрлу являться на Собрание позже королевы! Не Эамон, поправляли другие. Наследник трона, сын Мерика, должен явиться последним, все правильно.
Логейн смотрел на эти шушуканья и в сотый раз не понимал этих людей. Протокол, этикет. Кто последний. Кто как поклонился. Дерьмо! У нас Мор, а они тут меряются… тьфу.
Долго шушукаться баннам не удалось. Гул не успел подняться до прежней громкости, как дальняя дверь, напротив помоста, отворилась. Две створки — как для короля. Логейн усмехнулся про себя: хоть этикет и дерьмо, но Мериков сын пользуется им правильно. Как оружием. Хотя наверняка это Эамон, знаток и ценитель ритуалов, верно рассчитал время. Как будто под дверями подслушивал. Явился в блеске старинных позолоченных доспехов, а с ним — целая толпа: банн Теган за плечом, бастард — по правую руку, а за спиной бастарда — Ворон и рыжий гном. И Дани.