* 27 *
Они кружили, присматривались. Вот Хоу сделал пробный выпад — Дани легко ушла в сторону. Второй — снова в сторону. Дерьмо. Дерьмо! У нее всего лишь легкий клинок и кинжал, даже если оба отравлены — едва ли она достанет длиннорукого Хоу, уверенно размахивающего оглоблей. Если только измотает старика, что он руки поднять не сможет? Но на это нужно полчаса, не меньше. Не дадут ей получаса.
Пока же она танцевала. Красиво танцевала, лучше, чем на балу. Взблески клинка, стук каблуков, текучие движения — притягивали взгляд, завораживали. Воронья наука, подумал Логейн, зажмуриваясь на миг, чтобы стряхнуть наваждение. Минута — ни единого касания, лишь сталкиваются клинки: тяжелый рубит, легкий ускользает и отводит. Демонски хорошо ускользает и отводит! А Хоу, похоже, поддается. Или притворяется?
Логейн сам едва не пропустил бросок Дани: прямо под меч. Ее клинок жалобно звякнул, отводя удар… Нет, не отвел, лишь смягчил. И упал. Тяжелое лезвие прорубило наплечник, вспахало правую руку. Брызнула кровь — в лицо Хоу.
«Дани!» — беззвучно закричал Логейн, рванулся к ней, и плевать, что поединок, это хорек же убьет ее!
— Стоять, — прямо над ухом, голосом Мэрика. И его же рука на плече. Наваждение? Плевать! Он все равно… не успел. Дани упала, едва чиркнув Хоу кинжалом по ноге. Откатилась…
Да. Задела — под коленом. Сухожилие. Дани… девочка моя!
Хоу упал. На поврежденное колено. Падая — ударил, на опережение. Чуть не достал, лишь разрубил край леграна. Высек из гранитного пола сноп искр. А Дани встала, шатаясь, не зажимая хлещущую кровь. И метнула свой кинжал, левой рукой. А Хоу уклонился, но не в ту сторону. Она же бросила левой. И упал.
Несколько мгновений зал потрясенно молчал. Ждали, что Хоу встанет? Вряд ли. С распоротой шеей не встают. Или что Дани упадет? Обойдетесь.
Логейн сорвался с места, уже не обращая внимания ни на кого, подхватил ее, зажал руку и заорал:
— Целителя, вашу мать!
— Божий суд окончен, эрл Хоу признан виновным! — перекрикивая вопли из зала, заорала банн Альфстана.
Позже, чем надо, да Создатель ей судья. Зато целитель прибежал тут же, вылил прямо в рану целую склянку зелья, что-то зашептал, больше похожее на мат, чем на заклинание.
Дани зашипела, скрипнула зубами. Через силу улыбнулась.
— Я сейчас буду в порядке, мой лорд Мак-Тир. Можно меня поставить.
Ставить ее не хотелось. Несмотря на «мой лорд». Или благодаря? Плевать, все равно не хотелось. Но пришлось: благородное Собрание и так бесновалось, не понимая, что вообще тут происходит. И жаждало крови. Еще. Много. Потому Логейн ее поставил, но не отпустил, так и придерживал за плечи. Чтоб не упала и не убежала.
Глянул мельком на Эамона — вид у него был ошарашенный. Впрочем, недолго: вот он тряхнул головой, выпрямился и шагнул вперед. Сощурился.
— Создатель показал, что эрл Хоу был виновен, — произнес уверенно. — И что тейрн Мак-Тир не виновен в убийстве Брайса Кусланда и его семьи. Но мы по-прежнему хотим знать, способен ли он оправдаться за работорговлю? За Остагар? За травлю Серых Стражей?.. Что вы можете сказать, тейрн Мак-Тир?
— Многое, эрл Геррин, — усмехнулся Логейн, убирая Дани за спину, прямо в руки бастарду. То есть королю. — Начнем, пожалуй…
— С работорговли, — раздался за спиной хриплый, надтреснутый голос; тяжелые шаги, стук дерева об пол.
— Да, с работорговли, — подтвердил Логейн, не отпуская взгляда Эамона. Снова — ошарашенного. Логейн знал, что видит Эамон, что видит весь зал: Натаниэля Хоу в доспехе с грифоном и сундук бумаг у ног королевы. — А также притеснения баннов, незаконного захвата территорий и преследования Серых Стражей.
Эамон его, похоже, не услышал. Да услышал ли вообще кто-нибудь? Все смотрели на Натаниэля.
— Тейрн, объясните, что происходит! — подала наконец голос банн Альфстанна.
— Конечно. Все просто: я давно подозревал эрла Хоу в том, что он прикрывает моим именем свои темные дела. Здесь доказательства. — Он указал на сундук. — Собрание выслушает свидетельство Натаниэля Хоу, также пострадавшего от рук Рендона Хоу. Да. Банн Альфстанна, ваш брат был в том же подвале Хоу, что и Натаниэль. Но, к сожалению, пострадал гораздо сильнее. После Собрания вы можете забрать его домой из королевских казарм.
Альфстанна побледнела, прошептала одними губами "Ирминрик!" и отступила. Эамон попытался что-то сказать, но за шумом, наверняка, и сам себя не услышал.
А умница Натаниэль громко подтвердил, что каждое слово лорда Мак-Тира — чистая правда и он, Натаниэль, безмерно ему благодарен за освобождение из застенков отца. Банны впечатлились. Одно было плохо — пока Натаниэль говорил, Эамон опомнился и снова вылез с обвинениями.