Галина скривилась.
— Спасибо.
Они закрыли за ней двери. Она прошла мимо своих покоев, давно заброшенных. Миновала старые комнаты Илькера, недавно заброшенные. Она пришла в покои короля, направилась к камину. Низкий огонь догорал там, оранжево-красный. От огня тени плясали на стенах у стола Его величества. Тот же древний стол, за которым сидели поколения королей из рода Персинна. Три кресла стояли у камина, одно было большим и из черной кожи, кресло короля Вернарда. Другие были меньше и из красного бархата. Она провела пальцами по креслу короля, но села на другое кресло. Слезы жалили ее глаза.
— Я не думала, что буду так скучать, старикан, — она моргнула. Слезы медленно покатились по щекам. Она провела ладонью по глазам, вытерла ее об штаны и шмыгнула. — Мир стал нестабилен без тебя, Король-медведь, — она закрыла глаза, увидела нож в его горле, открыла глаза и выругалась. Как такого сильного мужчину могли так просто убить?
Галина теребила пилюлю в мешочке на поясе. Если она сможет подобраться ближе к Валдраму, она убьет его снова или Шемела. Призрак как-то защитил его или перенес из пещеры и сохранил жизнь. Гетен объяснил, что Шемел был чем-то между тенью и призраком, зависел от существования Валдрама и мог убивать.
Приглушенные голоса зазвучали за дверью. Шаги приближались. Дверь открылась.
— Я скоро буду.
Галина вытерла глаза и встала лицом к двери.
Илькер вошел, бормоча и расстегивая пояс. Он поднял голову, вздрогнул и отпрянул.
— Галина!
— Здравствуй, Илькер, — он огляделся, потянулся к кинжалу, напрягшись, взгляд был настороженным. Она нахмурилась и села. — Гетена тут нет. Можешь расслабиться.
Он подошел к ней, сел в черное кресло и взял ее за руку. Он был выше их отца, такого же мощного телосложения, так что хорошо подходил креслу Короля-медведя. У него были ее рыжие волосы и голубые глаза.
— Слава одному богу, что ты сбежала, — но он не разделял ее богов или ее веру в мага солнца.
— Я сбежала, потому что мне помог Гетен. Можешь благодарить его.
Он покачал головой, хмурясь в тревоги.
— Он запутал твой разум.
— Что? Это глупо. Гетен спас мою жизнь. Снова, — она убрала от него руку и встала. При нем было душно. — Валдрам на самом деле тут?
— Да. Король Валдрам пришел помочь нам одолеть проклятого некроманта. Он рассказал мне, что произошло, Галина.
— Как и Гетен. Ты получил его письмо?
— Его ложь, да. Никто не винит тебя в смерти нашего отца или крикунах, или в убийствах Бурсуков.
Она была потрясена.
— Ясное дело. Это не моя вина. Как и не Гетена, — она указала на дверь. — Валдрам тебе врет. Он говорит то, что тебе нужно слышать. И ты слушаешь. Он заплатил наемникам, чтобы они убили отца. Он убил свою семью и детей от Древьи до Харатона. Он вызвал крикунов. Он — некромант, Илькер, сильный, обученный и работающий с Шемелом.
Илькер спокойно смотрел на нее.
— Галина, твой разум запутал тот проклятый маг. Он использует тебя в своих целях. Все, что ты говорила, было повешено на него. Аревик подтвердила, что наемники были из Бесеры, им платил маг солнца Гетен. Я хотел вести армию, чтобы освободить тебя, но Валдрам посоветовал сохранять терпение, выманить тебя. Он был прав. Мы бы не пробились сквозь чары мага солнца, — он потянулся к ее ладоням, но она не далась. — Но теперь ты тут, и я могу тебе помочь, сестра.
Разговор шел не туда, и Галина пыталась направить его к правде.
— Аревик сказала то, что наемники хотели, чтобы она сказала. Она знает лишь долю произошедшего, — Галина показала ему свои ладони в шрамах. — Валдрам сделал это со мной, Илькер. В Древье Линне. Он украл мою кровь и пытался меня убить.
Он поймал ее ладони.
— Мне больно видеть тебя такой. Ты так страдала. Я не могу представить, какой была мука. Я знаю, Аревик еще плохо от этого, как и от смерти нашего отца, потому я отправил ее к лорду Эссендре для свадьбы. Ей нужно новое начало. Тебе тоже, — его голубые глаза были искренними, встревоженными, жалеющими ее. — Я знаю, что ты не хочешь верить, что твой возлюбленный мог так тебя предать, но подумай логически.
Его жалость злила ее не меньше его глупости.
— Как долго ты собираешься быть глупым, Илькер?
— Я буду настаивать, пока с тебя не снимут его чары, пока ты не придешь в себя.
Она вскинула руки.
— Нет никаких чар.
— Конечно, есть, — Илькер вел себя так, словно приручал разъяренного зверя. — Я не забыл историю вашей встречи. Как он запутал тебя так, что ты думала, что заперта в заснеженном дворе его цитадели, и тебе казалось, что ты умрешь.