— Хватит, Галина. Ты поедешь в Налвику.
— Валдрам — змей.
— Возможно, но я выберу змея, которым могу управлять, а не дракона, которым не могу.
Она скрипнула зубами.
— Твоя паранойя строится на старых новостях. Если сомневаешься в Гетене, попроси, чтобы он поклялся при Совете королей равной верности четырем королевствам, независимо от твоего влияния и моего.
Вернард встал и прошел к широкому окну рядом с ней. Он прислонился к подоконнику и скрестил руки, кожаный черный жилет скрипнул.
— Если попытаешься увильнуть от приказа, я все продумал. Валдрам получит новую королеву из моих дочерей. Если не ты, то Аревик подойдет, хоть она не так умела. Она даст мне нужное влияние, когда родит от кронпринца.
Галина сжала рукоять меча, она отошла от отца, чтобы не пронзить его.
— Ты согласился, зная, что я не позволю Валдраму получить ее, — он кивнул и поднял бокал, мрачно салютуя им. Вернард знал, что Галина не даст кронпринцу тронуть Аревик, сломать ее и сделать своей третьей мертвой женой.
Она смотрела на пол, сглотнув горечь сожалений. Сколько вариантов убить отца она упустила? Всегда слушалась долга, благодарности и своей репутации верной дочери. Теперь она была в углу, как и предупреждал Гетен.
— Ты бессердечная свинья, — процедила она.
— Нет, девица. Я — медведь.
Глава 8
Сокос был полон беженцев. Мужчины и женщины, рыдающие дети, бегающие за собаками и козами дети, старики на спинах сыновей, лошади и волы тянули телеги с жалкими вещами людей. Всюду Гетен видел грязные лица, полные отчаяния, и усталость давила на плечи сильнее сумок. Он не видел столько страданий с войны. Он дал Ремигу самому идти через толпу и по дорожкам в деревне в следах колес телег.
Он миновал первую гостиницу. Она была у ворот города, и толпа вокруг была широкой и кипящей. Вторая, третья и четвертая были не лучше. Он ехал, пока не нашел тихую таверну на западном краю города. Гетен привязал коня к столбику снаружи гостиницы «Красный клинок» и провел ладонью по мягкому носу жеребца.
— Я быстро.
Местные и путники сидели в тусклом старом здании. Разговоры гудели, кружки звякали. Он прошел по комнатке к потертому деревянному бару, еще один чужак в толпе, и только служанка посмотрела на него, пока он проходил, оценивая размер его мешка с монетами, помимо прочего.
Хозяин таверны, худой мужчина с маленьким кривым носом и бледно-зелеными глазами, подал две кружки и сказал:
— Если ищете комнату, езжайте в Харатон. Тут их не найти.
— Почему так? — Гетен бросил монету на бар и добавил. — Пинту эля.
— Никто не хочет спать под открытым небом, — мужчина взял монету и налил пенный мутный напиток.
Если бы Гетен не хотел пить так сильно, он потребовал бы вернуть монету. Но такой напиток был лучше пыли на его языке, и он быстро выпил кружку, чтобы утолить жажду и не ощутить толком вкуса.
— Из-за воров?
— Крикунов. Вы не слышали? Лес полон их на севере и западе Делкати и до Сельги.
Мужчина вошел в таверну за Гетеном, склонился к бару и кивнул хозяину таверны.
— Как обычно, Джекс, — он окинул Гетена взглядом. — Что бесеранец забыл на этой стороне Серебряного моря? — он звучал заинтересованно, а не злобно.
Лучше всего было предоставить измененную правду.
— Я слышал, Кхаре нужны услуги целителя после потопов и жуткой зимы.
Мужчина посмотрел на дверь и приподнял бровь.
— У тебя хорошая лошадь как для бродячего мага.
Гетен кивнул.
— Бродячий не значит неумелый. Я принимаю плату в разных формах, включая хорошего коня от бесеранского землевладельца, жена которого заболела после родов, — не важные факты.
— Вижу, она выжила.
Гетен бросил еще монету на бар, кивнул на напиток мужчины, указывая, что платил за это.
— Жива и родила еще сына.
Хозяин таверны забрал монету, а мужчина поднял напиток.
— За здоровье хорошей женщины и щедрость наших соседей из-за моря.
Гетен улыбнулся.
— Может, вы предложите место для лагеря целителя, чтобы я мог предлагать услуги нуждающимся путникам.
— Лучше езжайте в Харатон, сэр, — повторил хозяин таверны, и другой мужчина кивнул. — Если только вас не оберегают солдаты и лучники.
Гетен фыркнул.
— Я объехал почти всю Кворегну, но нигде не встречал слух, который не мог развеять.
Худая женщина за соседним столом сказала:
— Это не слух, бесеранец. Это правда. Я слышала и видела их. Прошлой ночью они убили мужа моей соседки и ее сына, а ее оставили почти мертвой.
Гетен смотрел на нее. Она верила своим словам, даже если они не были правдой.
— Женщина выжила?
Люди за ее столом кивнули, и другая женщина, горбящаяся от возраста и тяжелой жизни, ответила:
— Пока что.
— Может, я могу ей помочь.
Мужчина за столом покачал головой.
— Нет денег или вещей, которыми можно оплатить спасение женщины, чья семья мертва, целитель. Лучше иди и предложи свои услуги путникам на дороге в Харатон. Они хотя бы могут дать еду и напитки взамен.
Гетен оттолкнулся от бара.
— Возможно, но я могу помочь вдове даром, если это спасет ее жизнь, — он пожал плечами и добавил. — И не каждый день у целителя выпадает шанс одолеть псов Скирона.
Люди вокруг стола покачали головами.
— Пусть бог смерти получит свой приз, — буркнула худая женщина.
Но мужчина у бара повернулся к Гетену.
— Я знаю женщину, на которую напали. Я тебя отведу к ее дому.
Гетен поблагодарил его, и они покинули таверну. Он отвязал Ремига и повел лошадь по менее людным улицам, миновал западные врата Сокоса и направился на север к небольшой ферме. Корова, осел и несколько овец и свиней ходили вокруг, не пострадав от того, что сорвало дверь с петель и бросило на дорогу.
Его спутник замер у порога.
— Зрелище жуткое.
Гетен соврал, что служил на войне, но резня, которую он увидел, заставила бы и Галину побелеть.
Женщина была жива, но без сознания. Она лежала на груде окровавленных одеял в углу комнаты, то быстро дышала, то едва слышно. Правая сторона ее лица была разорвана до кости и зубов. Старушка сидела у ее ног, тихо пела мимо нот.
Смерть была близко.
Кровь, кость и плоть испачкали все поверхности в хижине от пола до потолка. Та мебель, что тут была, стала обломками. Перья из подушек кружились и прилипали к крови от шагов Гетена.
Он склонился рядом с умирающей женщиной и поймал взгляд старушки. Это была лесная ведьма Сокоса, Дима. Ее глаза расширились, она узнала его, но продолжила петь, когда он покачал головой. Он поймал холодную ладонь умирающей женщины своими руками, ее душа держалась за плоть так слабо, что от легкого ветерка могла улететь.
— Ее не спасти, — прошептал он и тихо вытянул дух из ее тела. Дух медленно описал круг по комнате.
Дима встала, склонилась и закрыла оставшийся глаз женщины.
— Ее страдания окончены, — мужчина снял желтую шапку. Гетен склонил голову. Пеплом из разбитого камина лесная ведьма смазала веко умершей, нарисовала две точки на ее лбу, по одной над глазницей, чтобы отметить слепоту смерти и открытие духовных глаз при входе в Пустоту. — Отпустил сердце, которое уже не бьется, — прошептала она. — Не пытайся видеть слепыми глазами. Выйди из плоти, которая уже не дышит. Ты, дух, чьи связи с этим смертным телом порваны, поднимись и покинь царство живых. Твое место уже не с твоей семьей. Пересеки границу Пустоты и ступи на путь, который ждет тебя. Твое путешествие по Пустоте начинается, — она накрыла тело одеялом, и дух ушел в Пустоту.
Гетен встал.
— Где ее сын?
Целительница махнула большим пальцем на чердак, лестница была разрушена.
— Ты проверила, что он мертв?
Целительница пожала плечами.