Джек отводит меня в свою тайную комнату, в которой я же бывал, и сажусь за покерный стол, когда он направляется в бар.
— Ты знаешь, почему я так напряжен?
— Потому что ты испытываешь стресс.
— Да, но также потому, что явился ты, и я старательно пытаюсь успокоиться, чтобы тебя не убить.
— Джек, я знаю, ты расстроен, но у меня было очень мало времени.
Он наливает немного виски в стакан и сразу же выпивает.
— Ты можешь в это поверить?
— Поверить во что?
Джек снова наполняет свой стакан, на этот раз порция больше.
— Люди действительно платят за то, чтобы кто-то указывал им, черт возьми, когда дышать! Это последний раз, когда я слушаю своего терапевта.
— Не знал, что у тебя есть личный терапевт.
— Она на самом деле не мой врач, больше похожа на друга с привилегиями, но она сертифицированный терапевт, поэтому иногда испытывает потребность дать мне пару советов после наших... — он невинно улыбается, пожимая плечами, — осмотров в ее кабинете. — Выпив свой напиток, Джек закрывает глаза, когда виски обжигает ему горло. — Вот как надо расслабляться.
Я стараюсь не смотреть на его босые ноги, потому что это неприятное зрелище. Также неприятно смотреть на его ребра, видневшиеся из расстегнутой рубашки. Я оглядываюсь по сторонам, лишь бы не смотреть на Джека.
— В любом случае, Джек, как я уже говорил, у меня времени было в обрез. Они готовятся голосовать за правило, запрещающее мне быть с Рэйчел.
— А я уже говорил тебе это раньше, Пирс. Для запрета не нужно чертово правило! — Он подходит к покерному столу. — Ты женишься на той, на кого указывают они, а если нет... ну, я не знаю, что тогда произойдет. Думаю, мы все узнаем в воскресенье. — Сев напротив меня, Джек тычет пальцем мне в грудь. — Чем ты, черт подери, думал, когда женился на ней, даже не говоря мне? Я сказал, что помогу тебе, но ты снова меня не послушал.
— Я ничего не слышал от тебя в течение нескольких недель, и не мог больше ждать.
— Я управляю международной корпорацией, Пирс, у меня куча своих проблем. Так что извини, что я не проявляю должного внимания к твоим любовным переживаниям.
— Я просто говорю, что мне нужно было сделать хоть что-то. Я не мог больше ждать.
— Кто, черт возьми, придумал этот ослиный план?
— Я.
— Нет, не ты. — Он раздраженно срывает белую ленту с головы и отбрасывает ее в сторону. — Побег в Вегас? На тебя не похоже. Кто-то другой это придумал. Тот идиот, Ройс Синклер, не так ли?
— Ройс не имел к этому никакого отношения, я просто для отвода глаз заставил его уехать со мной.
— Ты лжешь. Продолжай усерднее работать над языком тела и мимикой. Ты слишком раскрываешься. — Джек расстегивает рубашку. — Боже, здесь так жарко. Ты ощущаешь?
— Нет, со мной все в порядке. — Я сосредотачиваюсь на стене позади него. Его волосы на груди были уже достаточно отвратительными, но теперь он еще выставил на обозрение свою старую кожу, сморщенную от солнца.
— Зачем ты послушал такого идиота, как Ройс?
Джек знает правду, поэтому нет необходимости продолжать ее отрицать.
— Это был хороший план, и он на самом деле мне помог.
— Не могу поверить, что они рассматривают его кандидатуру на пост президента.
— Кого?
— О ком, черт возьми, мы сейчас говорим? О Синклере! Сосредоточься, Пирс. — Джек встает и возвращается в бар.
— Я думал, что они сделают его сенатором. Они серьезно рассматривают Ройса как президента?
— Есть такая вероятность, да. И если они хотят, чтобы это сработало, им нужно начать его тренировать в ближайшее время. — Джек вульгарно отрыгивает, но у него хватает ума извиниться. — Прости.
— Почему они выбирают Ройса?
— Потому что он самый лучший чертов лжец, которого кто-либо видел или слышал. Он из ада выйдет невредимым, так как ему даже дьявол поверит. — Он указывает пальцем на меня и прихлебывает виски. — Знаешь, а ты должен взять пару уроков у Ройса, хотя, он не сможет тебя ничему научить. Может быть, это у него врожденный талант, но ты поинтересуйся: он мог бы дать тебе несколько советов.
— Давай вернемся ко мне и Рэйчел, как ты думаешь, что произойдет?
Джек выдыхает, откидываясь назад в кресле. — Ну, ты будешь наказан, но я не знаю, каково будет наказание. Холтон что сказал? Или он больше с тобой не разговаривает?
— Мы общались прошлой ночью и сегодня утром. Он сказал, что ничего не знает.
— Да? И как именно он это сказал? Орал или был спокоен?
— Поначалу рассердился, вчера вечером, а утром уже успокоился.
Он медленно кивает.
— Плохо.
Тут я с Джеком согласен. Вспышка моего отца прошлой ночью доказывала, что у него не было другого способа справиться с тем, что я сделал. Но теперь его гнев сменился на жуткое спокойствие, а это значит, что он нашел способ меня покарать. Он снова ощущает контроль.