– Полицейский… пошел… – запинается он, указывая в сторону коридора.
– Не приближайтесь к моей дочери, – сухо произносит Мэрайя, берет Веру за плечи, и они обе исчезают за дверью отделения интенсивной терапии.
Выждав несколько секунд, Иэн встает и подходит к медсестре:
– Я полагаю, мать миссис Уайт не выкарабкалась?
Сестра, не отрывая взгляда от своих бумаг, отвечает:
– Вы полагаете правильно.
Трагедии тем и страшны, что случаются внезапно. Бьют со всей силой и яростью урагана. Стоя над телом матери, Мэрайя крепко держит Веру за руку. В палате сейчас никого нет, добрая медсестра вытащила из Милли все трубки и иголки, чтобы близкие могли с ней проститься. Решение войти к покойнице вместе с дочкой далось Мэрайе нелегко, но она понимает: без этого ребенок будет отрицать произошедшее.
– Ты знаешь, – голос Мэрайи словно бы загустел от слез, – что это значит, что бабушка умерла?
Не дождавшись ответа, она начинает плакать. Садится рядом с телом, закрывает лицо руками и не сразу обращает внимание на скрежещущий звук, который издает ее дочь, подтаскивая к каталке складной стул с другой стороны. Вера влезает на сиденье, прижимается щекой к бабушкиной груди и неловко обнимает тело.
В какой-то момент Мэрайя чувствует, что волоски на шее встают дыбом, и трогает себя ладонью. При этом она не отрываясь смотрит, как Вера приподнимается на локтях, как берет лицо Милли обеими ручонками и целует в губы. Как руки Милли медленно отрываются от простыни и крепко сжимают внучку.
Глава 5
Радушное дитя,
Легко привыкшее дышать,
Здоровьем, жизнию цветя,
Как может смерть понять?
У. Вордсворт. Нас семеро[17]
30 сентября 1999 года
С тех пор как моя мать возвратилась к жизни, прошло уже много часов, а я все никак не перестану трястись. Тот самый врач, который подписал ей свидетельство о смерти, сейчас направляет ее на всевозможные анализы, осторожно предполагая, что она здорова. Я сижу, спрятав руки под себя, и делаю вид, будто это нормально, когда человек, принятый в больницу с формулировкой «доставлен мертвым», разгуливает по коридорам.
Доктор хочет оставить маму на ночь в стационаре для наблюдения, но она категорически отказывается:
– Ни в коем случае! Я могу бегать, прыгать и даже не устаю. Я еще никогда себя так хорошо не чувствовала.
– Может быть, ма, тебе действительно лучше здесь переночевать? У тебя же все-таки остановка сердца была…
– Вы были мертвы, – уточняет врач. – Ребята в колледже рассказывали мне о мертвецах в морге, которые подымались в тот момент, когда санитар застегивал молнию на мешке. Мне всегда хотелось и самому увидеть что-нибудь подобное. – Мы с мамой переглядываемся; он откашливается. – Итак, нужно сделать кардиограмму, КТ, еще кое-какие анализы и проверить, какие сердечные препараты вы пьете.
– То есть вы хотите убедиться, что я не овощ? – фыркает мама.
– Мы хотим убедиться, что нет угрозы повторной остановки сердца, – поправляет ее врач. – Сейчас я вызову медсестру, и она отвезет вас на другой этаж.
– Большое спасибо, но я и сама ходить умею, – говорит мама, спрыгивая со стола.
Доктор, покачивая головой, направляется к выходу из палаты. Я забегаю вперед, трогаю его за рукав и жестом прошу отойти за ширму.
– С ней действительно все в порядке? Вдруг это просто странный сбой в работе ее нервной системы и через час она впадет в кому?
– Не знаю, – подумав, признается доктор. – Бывало, что в операционной монитор показывал прямую линию, а потом человек кашлял и приходил в сознание. Я видел людей, которые лежали в коме месяцами, а потом просыпались и разговаривали как ни в чем не бывало. Одно я могу сказать вам определенно, миссис Уайт: ваша мать была клинически мертва. Это указали парамедики в своем отчете. Да и я, черт возьми, это констатировал! Может ли ее нынешнее состояние оказаться неустойчивым? Не знаю. Я сталкиваюсь с таким впервые.
– Понимаю, – говорю я, хотя на самом деле ничего не понимаю.
– Сейчас мы не видим на ее сердце никаких признаков травмы. Конечно, мы будем продолжать обследование, но в данный момент сердце кажется здоровым, как у подростка. – Он похлопывает меня по руке. – Объяснить этого я не могу. Даже пытаться не буду.
– Может, хватит меня поддерживать? – Мама отталкивает мою руку. – Со мной все нормально.
Она энергично, впереди нас с Верой, выходит из отделения экстренной помощи. Медсестра крестится. Водитель машины «скорой помощи», уплетающий слоеное пирожное, болтая с другой медсестрой, роняет одноразовый стакан с кофе.