— Но…
— Просто пей! — крикнула она, выходя из моего кабинета и тут же возвращаясь, на этот раз без пальто, с ручкой и блокнотом в руке. — Ладно, зачем я тебе понадобилась? — Она плюхнулась в кресло напротив моего стола.
Я посмотрел на нее пустым взглядом, и она широко раскрыла глаза.
— Гм… ты не помнишь? Как раз перед обедом ты спросил, как долго я буду отсутствовать, потому что тебе нужна моя помощь.
— Ах, это… просто забудь об этом.
— Ладно, но если Чед спросит, почему ты написал мне во время обеда, ты меня прикроешь. Идет?
Удовлетворенная улыбка украсила моё лицо. Фейт нужно было что-то придумать, чтобы уйти от мистера Эго. Я знал, что есть причина, по которой девушка мне так нравится.
— Договорились.
— Тогда ладно. Думаю, я вернусь к работе. — Она начала подниматься, прежде чем я остановил ее.
— Так что же случилось? Тебе надоело слушать о его шестизначной работе, пентхаусе на Манхэттене или последней машине, на которой он ездит?
Фейт в отчаянии откинула голову.
— Ты даже не представляешь! Это была настоящая пытка. Я хочу убить Чеда за то, что он подверг меня этому.
— Да, этот парень — полная задница!
Она издала легкий смешок.
— Что смешного? — спросил я.
— Просто подумала открыть новый клуб «Макс Рейли — хамоватый себялюб». Хочешь присоединиться?
— Присоединиться? Черт возьми, я был бы президентом этого клуба.
— Слишком поздно, место уже занято. — Фейт постучала ручкой по виску и прищурилась. — Но я была бы счастлива, если бы ты стали моим вице-президентом.
— Хм… значит, мне придется подчиняться твоим приказам?
Фейт внимательно наблюдала, как я делаю глоток молочного коктейля.
— Похоже, уже это делаешь.
Я покачал головой и усмехнулся. Мы оба не смогли сдержать смех, когда вошел Чед, совершенно сбитый с толку тем светлым моментом, который мы с Фейт разделяли.
— Что смешного? — спросил он.
— О, ничего, — ответила Фейт с намеком на свою красивую улыбку.
— Можно тебя на минутку, приятель? — спросил Чед с несвойственной ему серьезностью.
Фейт почувствовав это, вышла и закрыла за собой дверь.
— Мне очень жаль. Я не знал, что он появится здесь, — начал Чед.
— У него есть яйца. Нужно отдать ему должное.
— Да уж. Я начинаю понимать, что он действительно придурок.
— Тебе потребовалось достаточно времени… Думаю, вся эта травка влияет на твой мозг.
Он усмехнулся.
— Знаю, что сказал, что не хочу принимать чью-либо сторону, когда произошло все это дерьмо с Алиссой, но, надеюсь, ты знаешь, что я всегда буду прикрывать твою спину.
— Приятно знать.
Чед кивнул и застыл в задумчивости.
— Можешь ответить только на один вопрос?
— Какой?
— Тебя больше разозлило то, что он появился здесь, или то, что он заигрывал с Фейт?
Мое молчание красноречиво говорило за меня.
— Так я и думал. — Чед торжествующе улыбнулся и направился к двери.
***
Следующие несколько недель состояли из раннего утра и поздней ночи. Я старался не отставать от намеченной цели и завершить все свои проекты, которые должны были быть завершены к концу года. Фейт вызывалась помочь в любое свободное время, но я не принимал ее предложение. Я знал, что она занята своей дочерью и предстоящими праздниками. А также знал, что когда вокруг были другие люди, мне легче не думать о ней так, как не следовало бы. Я не хотел рисковать повторением той ночи в ее квартире, если мы будем здесь одни после работы или в субботу. Мы оба оставили ту ночь позади и поддерживали профессиональные отношения. Фейт, очевидно, была слишком пьяна, чтобы помнить поцелуй, что чуть не случился, который для меня был более интенсивным, чем настоящий поцелуй в баре.
Моё субботнее утро состояло из двух часов в спортзале и похода в офис, чтобы внести последние штрихи в некоторые новые бухгалтерские программы, которые должны были быть развернуты для одного из моих клиентов к первой неделе января. Тишина в офисе по выходным обычно была приветливой, но сегодня утром она была оглушительной. Мне не хватало концентрации, и я обнаружил, что смотрю в пространство больше, чем на экран компьютера. Поднявшись из-за стола, я выглянул в окно кабинета. Яркий декабрьский день отправил мои воспоминания назад в подростковые годы. Прислонившись головой к холодному стеклу окна, глядя на замерзшее озеро, на которое выходит мой кабинет, я вспомнил те времена, когда мама брала меня кататься на коньках, когда я был моложе. В груди медленно начала разрастаться знакомая боль. Так было всегда, когда я думал о ней. Она любила праздники и всегда заботилась о том, чтобы у меня было лучшее из обоих миров, отмечая немного Рождества вместе с Ханукой. Я был самым сбитым с толку ребенком в еврейской школе, но мне было все равно.