— Тебе придется заплатить за туфли. Они испорчены.
— Но… — мой рот все еще открывается и закрывается, когда она продолжает.
— Я вычту это из зарплаты за эту неделю. Боюсь, что останется совсем немного, но тебе действительно нужно научиться быть более осторожной. Это не первый случай, когда ты повреждаешь или разливаешь продукты в этом месяце, не так ли?
Я качаю головой.
— Тебе действительно повезло, что я никогда не брала с тебя деньги ни за один из других случаев.
Я киваю. У меня пересохло во рту. Спорить бессмысленно.
Я опускаю голову.
— Я возьму свою сумку.
Возможно, я вижу капельку сочувствия в ее суровых голубых глазах, когда поворачиваюсь, чтобы уйти. Хотя, скорее всего, это просто мое воображение. Я не могу снова посмотреть на нее, поэтому быстро хватаю сумочку и направляюсь к двери, в изнуряющую жару еще одного летнего дня в Ридстоуне.
В такую погоду мне хочется оказаться на пляже или в шезлонге у бассейна, потягивая модный коктейль. Не тащиться по душным городским улицам, гадая, как, черт возьми, я буду платить за квартиру, или искать новую работу, или делать что-либо еще, о чем мне сейчас нужно беспокоиться.
Я не могу вернуться домой. Пока нет. Не тогда, когда я точно знаю, что у меня нет денег, чтобы заплатить за квартиру, и теперь мне еще и придется искать другое жилье.
О черт.
Я ковыляю к ближайшей скамейке в парке и плюхаюсь на нее, обхватив голову руками. Я не собираюсь плакать на публике. Определенно не собираюсь плакать.
Гидрошкрука
Я мрачно смотрю на сообщение от отца, вяло отмечая, что папки, стоящие за монитором, расположены не в идеальном порядке, как мне нравится.
Папа: Рош, пожалуйста, скажи мне, что ты приведешь кого-то особенного на свадьбу своей сестры на следующей неделе. Я знаю, ты занят на работе, но не жди слишком долго, чтобы обзавестись семьей, ладно? Ты же не хочешь обернуться и обнаружить, что уже слишком поздно.
Я стону и провожу ладонью по лицу. Кожа сухая, шелушащаяся. Так бывает, когда я слишком напряжен и недостаточно долго отмокал.
Я знал, что это произойдет. Я последний член моей семьи, который не нашел пару и не остепенился. Теперь, когда моя сестра официально связывает себя узами брака и создает свою семью, я знал, что они будут настаивать на том, чтобы я нашел женщину. Я просто думал, что у меня есть идеальный способ выиграть еще немного времени, чтобы игнорировать их.
У меня был блестящий план: человеческая женщина, готовая стать моей фальшивой девушкой, улыбаться, держать меня за руку и притворяться, что мы присматриваемся, чтобы понять, действительно ли подходим друг другу. У некоторых пар может пройти какое-то время, прежде чем появится свечение.
Что ж, теперь все мои планы рушатся, потому что симпатичная человеческая женщина только что связалась со мной, чтобы расторгнуть наш контракт. К сожалению, она заболела. Что мне теперь делать? Свадьба назначена на завтра. Я уезжаю утром. Чудовищные Сделки ни за что не смогут найти мне другую фальшивую девушку в такой короткий срок.
Или смогут?
Черт! Я должен попробовать. Я не смогу вынести целые выходные, когда меня будут преследовать все до единого члены моей семьи, и снова и снова задавать одни и те же проклятые вопросы: разве твои часы не тикают, Рош? Разве ты не хочешь быть отцом? Как такой богатый, красивый молодой кракен, как ты, до сих пор не смог найти себе пару, а? Разве твои братья и сестры не выглядят такими счастливыми со своим выводком? Когда твоя очередь?
Со вздохом я выхожу из системы, зная, что не смогу больше работать, пока все еще беспокоюсь об этой проблеме. Может быть, если у меня будут горящие сроки, я смогу использовать их как предлог, чтобы улизнуть в свою комнату и пропустить половину торжества.
Что мне нужно, так это выпить.
Нет, что мне нужно, так это хорошенько отмокнуть в настоящей ванне с солью, но сейчас у меня на это нет времени. Придется выпить. Я знаю подходящее место. Бар Монстр — заведение, где большинство монстров в этом районе уединяются по вечерам или ленивым воскресным днем, когда им надоедает носить человеческие маски, которые они надевают, чтобы легче находиться в человеческом обществе.
Люди, конечно, знают о нас. Знают уже несколько лет. С тех пор, как мы открыли себя. Это не значит, что им нравится идея всех этих щупалец и чешуи, всего этого меха или зубов. Я усмехаюсь. Некоторые люди трогательно близоруки, когда дело доходит до терпимости к различиям. К счастью, обычно я не хочу иметь с ними ничего общего. И есть некоторые, кто более проницателен.