Только на мгновенье оргазма они становятся самими собой. Недаром он сравнивается со смертью, которая также, но устрашающе радикально, освобождает человека от общества.
А Муж между тем продолжал:
— Любовь к одному партнеру была вынужденной и являлась результатом несовершенства общества, которое было не в состоянии предоставить каждому или каждой постоянно имеющийся в наличии выбор вожделенных мужчин или женщин. Моногамия установилась только потому, что правители общества сделали полигамию невозможной или преступной, а вовсе не потому, что она естественное состояние человека. При свободном выборе восторжествовала бы полигамия, но его людям не предоставили. Только с помощью моногамии удаётся узурпировать народ и заставить его работать. Сейчас, в нашем обществе у нас нет нужды в работе и в добывании себе пропитания, мы живем в изобилии, пока существует Земля.
С точки зрения психологической, моногамия эквивалентна мастурбации, так как однообразие и привычность тела постоянного партнера, которое становится родным, как твоя собственная рука, перестают возбуждать тебя. Интерес к моногамному партнеру продолжает возникать либо в результате накапливающегося внутреннего сексуального напряжения, которое не зависит от партнера, а лишь от срока воздержания, либо тебя возбуждают фантазии о других телах. А под рукой находится моногамное тело, в которое ты изливаешь свои фантазии вместе с избытком семени. Что же такое моногамия в нашем сегодняшнем понимании, один партнер на всю жизнь, или на год, или на день?
Нет, моногамия — это когда совокупляешься с одной женщиной в данный момент.
Вот когда совокупляешься одновременно более, чем с одной, тогда только и наступает полигамия.
Но возвратимся к нашим запретам. Наложение табу на рот ограничивает разнообразие отношений между людьми, а это самое верное средство для остановки технического прогресса, которой мы добивались. Все беды происходят не от чего иного, как от способности человека разговаривать, а вернее болтать, обещать и не выполнять, вводить в заблуждение. Раньше даже путь к совокуплению был прегражден бесконечными разговорами.
Балахоны и греховность рта уничтожают публичные речи и никчёмные разговоры. Эзотеричность мышления — основа мирной жизни. Когда же мысль, справедливая для данного человека, передаётся другому, который подцепил её из-за удобства или из-за отсутствия собственных мыслей и хочет сделать её своей, тогда-то и возникают конфликты между людьми. Безусловно, что не будет никогда такого положения, когда между людьми не будет возникать трений. И мы решаем это буквально — чтобы не было трений, женщины должны быть всегда хорошо смазаны желанием и совокупление снимет напряжения, которые, не произойди оно вовремя, могли бы превратиться во вражду или войну между людьми. Достижение нашего общества состоит в том, что мы можем снять напряжения до того, как они становятся опасными.
— Расскажите, как образовалось ваше общество, с чего всё началось? — спросила Лю.
— Прежде всего мы должны были создать условия, при которых Земля не могла бы быть уничтожена войной, развязанной каким-либо агрессивным правителем.
Наши патриархи должны были гарантировать уничтожение всякого правителя, по натуре достаточно агрессивного, чтобы развязать войну.
Тут под влиянием неожиданного порыва, Муж вдруг опустился на колени перед Лю, развёл ей ноги и полизал ей клитор. Жена, не сводя глаз с мгновенно размякшей Лю, поманила Ага и вставила его воспрявший член в себя. Муж развернулся так, что Жена смогла взять его член в рот, и через несколько прекрасных минут они дружно кончили.
— Так на чем мы остановились? — спросил Муж, принимая прежнюю позу, на которой он прервал беседу. Все постепенно приходили в себя.
— Мы говорили о способе предотвращения войн, который вы используете, напомнил Аг, промокая междуножье Жены своим балахоном и представляя, что когда придется его надеть, то оставшийся запах будет навевать ему дивные воспоминания.
— В давние времена, — продолжил Муж, — главы войск вступали в единоборство. Таким образом, часто избегалось кровопролитие у самого войска. В этом крылось понимание, что военачальники могут предотвратить кровопролитие с помощью собственной смерти. Впоследствии правители поподлели, послабели и не оказывались впереди войска на поле боя, а прятались в замках, дворцах, бункерах. Они перестали рисковать собственной жизнью. Наступил долгий период в человеческой истории, когда правители перестали вступать в единоборство, они не сражались на мечах, но они сражались своими народами, оберегая собственную жизнь для наслаждения трофеями и триумфом победы или для комфортабельного побега в случае поражения.
— Но это не вполне справедливо для общества ядерного времени. Ядерное оружие не пожалело бы никого и побег устраивать было бы некуда, — вставила Лю.
— Вот именно, из-за, так сказать, всепроникновенности ядерного оружия, правители стали осмотрительнее, потому что уже не удалось бы, подставить свой народ под удар и откупиться его кровью, как это происходило прежде. То есть, любой правитель начал понимать, что, начав ядерную войну, он совершит самоубийство. Потому-то войны в ядерный век велись не ядерным оружием, а огнестрельным и химическим, оружием, от которого правитель мог по-прежнему укрыться — укрыться своим народом.
Вот здесь мы и подходим к сути. Если правителя поставить лично перед лицом смерти, как в давние времена, каждый раз, когда он принимает решение о войне, то тогда и разрешение конфликта будет не военным, а мирным, потому что правитель ужаснется собственной смерти и решит вести переговоры.
— Позвольте, но ведь в давние времена угроза смерти не останавливала воинственных и храбрых глав государств, которые выезжали на коне впереди своего войска и, не колеблясь, начинали бой, не щадя своей жизни, возразил Аг.
— Не щадя своей жизни и жизни своего народа, — уточнил Муж. — Цель мирного бытия — не позволить правителю посылать на смерть свой народ, а вставать перед смертельной опасностью только самому. Тогда в случае объявления войны умрёт только правитель. Ведь война начинается правителем, который отдаёт приказ убивать.
Народ не начинает войны сам — не будучи предварительно вооруженным, народ способен лишь на бунт. В целом, народ любой страны — это быдло, в котором правители насаждают либо любовь, либо ненависть по отношению к другим народам. Гарантия постоянного успеха в этом — исконное невежество народа, предпочитающего развлечения и зрелища всяким знаниям. Было это всегда, есть и теперь.
Конечно, если лишить народ того, что он привык считать необходимым, он начинает бунтовать. Разница между народами разных стран была не в сути, а лишь в пороге их терпимости к помыканию ими правителями.
Так как сам по себе народ, если держать его сытым, лишен стремлений к войне, то, чтобы избежать её, нужно было уничтожать всякого правителя, вооружающего свой народ и натравливающего его на войну.
— А как это осуществилось практически? — заинтересовалась Лю, стараясь не отвлекаться на поцелуй в грудь, которым её вдруг наградила Жена.