— Я уже один раз открыла, — сухо сказала я. — Больше такой ошибки я не допущу.
— Слушай, да забудь ты уже этого урода. Все, нет его. Живи дальше.
Надо ли говорить, что после этой беседы ничего изменилось.
До Академии осталось идти пару кварталов. Все, кто встречался по пути, отвешивали мне поклоны и приветствовали. За три месяца я к этому привыкла. По старой привычке, я встряхиваю запястье. Но на нем больше ничего нет. Браслет Катона я вышвырнула в реку около трех недель назад. Тогда я решила, что пора действительно что-то делать со своей жизнью. Либо быть как Энобария, которая всю свою жизнь посвятила Академии и Голодным играм; либо как Магнус Стерлинг Шар, который достигнув восемнадцатилетнего возраста, женился на своем инструкторе, которая была на три года его старше. Прямо как…
— Ой, да ладно! — вскрикиваю я вслух. Хорошо, что рядом никого не было.
Тренировка началась по расписанию. Группа в этот раз подобралась многочисленная. Еще бы: кто не захочет потренироваться у победителя? Я показываю ребятам несколько приемов и отправляю их оттачивать их. Пока они тренируются, я мысленно пытаюсь среди учеников найти вторую Мирту Дагер, которую на следующий год можно отправить на Игры. По регламенту, менторами — уже официально, — должны быть я и Катон, но так как я имею низкую результативность, а Катон вообще не ведает, что тут происходит, менторами вновь стали Брут с Энобарией. Магнус говорит, им не в первый раз терять людей и возвращать их с победой, а мне этому нужно учиться. И все же мне хочется самой определить того самого, кто достоин.
Как-то Магнус Стерлинг Шар пригласил меня в гости на чай, и я решила узнать у него секрет успеха. Магнус имеет стопроцентную результативность: четыре трибута — четыре победителя.
— Как такого секрета и нет, — сказал он мне. — Первое: нужно себя испытывать, второе — нужно принимать вызов. Вот Берглинд. Когда я проходил Смотры, он был против меня на дуэли, и ему почти удалось меня победить. И я это запомнил. На Играх никто даже не смог заставить меня усомниться в моей победе, а он смог. Я решил доказать всем, что, если бы он меня одолел, то Дистрикт-2 все равно было получил своего победителя. Так и случилось. Брут был крепким, но упертым как баран и упрямым как осел. Он меня никогда не слушался на занятиях. Тогда я решил с ним поспорить. Я ему сказал: слабо выиграть на Играх, подчиняясь только мне? Он тогда заявил, что это невозможно. До Игр он продолжал меня игнорировать, но на самих — тогда еще можно было за огромную сумму денег отправлять сообщения, — выполнял все мои указания. И выиграл. Бонедз был экспериментом. Я решил доказать, что в Дистрикте-2 участниками могут быть не только огромные бугаи с мечами и копьями, но еще и парни с мозгами и деликатным оружием. Тогда, кстати, впервые я и Зенобия — да воспевают ее Боги, — решили попробовать командную тактику. Бонедз был обаяшкой, его стали обожать сразу, спонсоров было как грязи: выбирай не хочу. Его напарница заманивала для него трибутов, а он их тихонечко отстреливал. Впервые у нас сыграла командная работа, а я одержал третью для себя победу. Что касается моей красотки Лайм, то я люблю говорить, что в ее победе виноват Брут. Потому что он меня подловил, как я его когда-то. «Слабо, мастер Стерлинг, хоть раз довести до победы девушку?». К тому моменту он уже переключился на женщин и привел Джексон к победе. Чем я хуже? Ну я и нашел Лайм: специально выбирал, чтобы она была не очень женственной. Вот я уже давно был женат, а все равно со слабым полом у меня были проблемы. Ну Лайм отнюдь не осинка, а дуб, но послушна. Вот и победила. Так что вывод такой, Дагер: бери себя на слабо и принимай вызов.
После этой речи, я долго пыталась понять, что есть для меня вызов, но на сегодняшний день все безрезультатно.
Тренировки окончились только под вечер, ко мне успело прийти около пяти групп. Я сильно устала и решила сразу пойти домой, не заходя ни в бар, ни куда-то еще. Еды у меня валом, так что ничего покупать не надо. На Улице победителей как всегда стоит тишина, со стороны гор ползет огромная туча. Снова будет гроза и сильный ливень.
Открыв дверь ключом, я еще раз смотрю на щит, на котором находится мое победное изображение и захожу в дом. Феликс соскакивает с плеча и несется на кухню. Накормив его, я разогреваю себе ужин и, быстро все съев, удобно устраиваюсь в кресле. Включив лампу, возвращаюсь к недочитанной книге. Феликс, вдоволь навылизывавшись, устраивается у меня на коленях. Идиллию приятного вечера нарушает раскат грома. Кот подрывается и выбегает из гостиной. Я захлопываю книгу и иду наверх, на балкон.
Тяжелые дождевые капли бьют по крыше и заливаю пол, стекая вниз. Я закуриваю и наблюдаю за потоком воды. Такой сильный дождь я вижу второй раз в жизни. Первый случился около двух недель назад. К своему стыду, он меня здорово напряг, поскольку воспоминания о грозе и ливне, случившихся на арене, а также потопе еще были свежи. Тогда я заперла все окна и двери, задернула шторы и села в кресло, боясь пошевелиться. Заставил меня подняться только неожиданный звонок в дверь.
Две недели назад
— Кого там нелегкая принесла…
Я быстро иду в коридор и открываю дверь. К своему искреннему удивлению обнаруживаю за ней Курта Бонедза. Он весь промок, но, кажется, его это совершенно не волнует.
— Добрый вечер, мисс Дагер. Позволите?
— Да… Да, конечно, проходите.
Я запираю за мужчиной дверь. Курт снимаем с себя плащ и вешает на крючок. Он придирчиво рассматривает себя в ростовом зеркале и приглаживает светлые, почти седые волосы.
— Чай? — спрашиваю я, вспомнив, что нужно быть гостеприимной.
— Я бы не отказался от чего-нибудь покрепче. В такую погоду самое лучшее пропустить стакан виски. Если есть, конечно.
— Разумеется.
Я веду его в столовую и приглашаю присесть. Достаю из бара бутылку виски, наполняю бокал, бросив туда пару кубиков льда. Себе же я наливаю немного красного вина. Мужчина благодарит меня и делает небольшой глоток. Его манеры, его движения, даже то, как он смотрит — все напоминает мне Лестера Вильямса. Не удивлюсь, если и речь у него была такой же, если бы он не отрезал себе язык. Первое время я даже избегала встречаться с Куртом на улице. Впрочем, едва ли у меня была возможность его часто видеть. Как я поняла, он не особо компанейский и не часто появляется на публике. Но в те редкие моменты, когда мы встречались, я старалась незаметно пройти мимо.
— Вы решили просто так меня навестить или для встречи есть повод? — спрашиваю я.
— Повод есть. Но прежде всего, мисс Дагер, я предлагаю перейти на «ты», если вы, конечно, не возражаете. В конце концов, мы с вами в одном статусе победителей, к тому же, я из-за этого «вы» я чувствую себя старым.
— К Магнусу Стерлингу Шару вы так не обращаетесь, — подмечаю я.
— Безусловно, ведь он мой наставник, мой учитель. Берглинд, Брут, я и Лайм относимся к нему с большим уважением и почтением. С моей стороны было бы кощунством проявлять подобное панибратство.
— Не спорю. Что ж, Курт, чем обязана?
Мужчина улыбается. Он отпивает еще виски и прокручивает бокал в руке.
— Уже привыкла к новому статусу?
— Конечно, привыкла. Прошло столько месяцев.
— Но призраки прошлого по-прежнему мучают, не так ли? — его стальной взгляд будто буравит меня. — Это нормально. Увы, частичка души каждого из нас остается на арене. И годы не способны излечить нас от этого.
— Моя душа в порядке.
Повисает тишина. Курт осушает бокал и подливает себе еще.
— Знаешь, мастер Стерлинг всегда собирает нас на просмотр Игр у себя дома. Это уже традиция. Мы садимся в гостиной и обязательно смотрим Парад, интервью и самое начало Игр. Потом по желанию, но, обычно, мы просматриваем каждый день. Так вот, когда начались 83-и Игры, а именно интервью с участниками и показали Прекрасного ювелира, Берглинд смотрела сначала на него, потом на меня и сказал: ого, Бонедз, у тебя что братишка есть? Мне неприятно признавать, но благодаря Вильямсу мир вновь вспомнил про меня.
— Он на тебя очень был похож.