Однако Кулицкий, похоже, не испытывает по этому поводу никаких переживаний. Хотя даже мне, с моим тюремным опытом, трудно представить, как здесь не съехать с катушек. Здесь нет ни звука. Мертвая тишина. Как-то меня угораздило смотреть по телевизору документальный фильм о том, как ученые исследовали способность человека находиться в полной изоляции от окружающей среды с помощью специальной камеры — вроде бы, она называлась сурдокамерой.
Но наш «мешок» переплюнет самую идеальную сурдокамеру. Потому что тут отсутствуют не только звуки и развлечения. Тут нет самого главного — надежды на то, что, рано или поздно, эксперимент закончится, и тогда тебя выпустят, поблагодарят от имени всего человечества и компенсируют перенесенные тяготы и лишения нехилой суммой.
Значит, должны были иметься какие-то веские причины, которые привязывали бы Отказника к шару. Должно было быть что-то, что компенсировало бы ужас перед бездной времени, в которую парню предстоит падать, тоску по воле, отсутствие общения с людьми — пусть даже с убийцами и отъявленными негодяями.
Никакой человек не может без этого, даже если раньше он ни в грош не ставил чужую жизнь.
И тогда я понял.
Пока я не узнаю, что же это за причины, я не смогу выполнить задание Кэпа.
Значит, мне предстоит сыграть роль не палача-«прессовщика» и даже не воспитателя, а дознавателя. Роль следователя, легавого — хотя на Земле я вечно был только в роли подследственного да обвиняемого.
Если мне удастся расколоть этого цуцика, если мне удастся узнать, каковы невидимые привязные ремни, которые удерживают его в этой камере, только тогда можно будет приступать к его обработке.
Значит, терпи, Эд. Внимательно следи за своим сокамерником, не упускай ни малейшей детали его поведения. В разговорах с ним старайся понять, что творится в его лобастой башке. И — анализируй, анализируй, анализируй…
Для начала можешь вспомнить то, что ты почерпнул из его личного дела. Вполне возможно, что его нынешнее затворничество как-то связано не только с тем преступлением, которое он совершил, но и со всей его прошлой жизнью.
Я «сходил» в туалет, попытался «принять душ», но вовремя сообразил, что, в отличие от «работяг», отказникам положена всего одна «помывка» в день, и то перед отбоем.
Все это время я старался не спускать глаз с Виктора, а сам прокручивал мысленно принтерную распечатку, над которой корпел весь остаток вчерашнего дня.
К сожалению, в личном деле Кулицкого В.С. было немного сведений о нем самом. Лишь сухая, канцелярского образца биография: родился… окончил школу… поступил в университет… не окончив его, бросил… домашний адрес… родители…
Стоп! «С этого места — поподробнее», как говорил в свое время один опер, который допрашивал меня во время предварительного следствия.
Кто у него родители? Черт, это как-то не сохранилось в моей памяти… Одно помню: семья была вполне обеспеченной и благополучной. Родители — не пьяницы и не наркоманы, и не какие-нибудь отчимы с мачехами, а самые что ни на есть родные отец с матерью. Кажется, у Виктора даже есть братья и сестры — вот только не помню, старшие или младшие… Ладно, это уже детали. Главное — сам факт…
В таких семьях обычно не вырастают хладнокровные убийцы, которые без зазрения совести способны отправить человека на тот свет. Тем более — несколько человек. И в том числе — маленького ребенка.
А ведь именно за это суд приговорил Виктора к «пожизненке».
Что ж, судей можно понять. В наше время, когда тяжкие преступления на Земле стали редкостью, каждый убийца — вполне реальный кандидат на высшую меру наказания. Чем больше народа он замочил, тем реальнее его шансы схватить «вышку»…
Итак, до двадцати лет от роду наш герой ведет вполне нормальную жизнь. Успешно заканчивает школу, успешно учится в университете — кстати, в памяти не застряло, в каком именно университете он учился и по какой специальности. Ладно, при случае это можно будет уточнить у Кэпа.
Кажется, в характеристиках отмечалось, что студент Кулицкий ничем особенным не отличался, разве что был более замкнутым, чем его сокурсники. В частности, он не тратил время на студенческие вечеринки, дискотеки и прочие молодежные времяпровождения. И любимой девушкой так и не обзавелся, как все нормальные парни его возраста.
Что это — врожденная тяга к одиночеству? Инстинктивная боязнь общества и махровое человеконенавистничество? Если так, то туго мне придется. Бороться с тем, что «зашито» в генах человека — то же самое, что сражаться с ветряными мельницами…