— Так-так-так… — Меня охватил тот азарт, который, наверное, испытывают все сыщики, когда нападают на след преступника. — А чип в мозги ему вставили до этого или после?
Она удивленно вскинула голову:
— Откуда вы знаете? Мы ведь никому про нейрочип не говорили! Даже своим родственникам!.. Боялись, что люди, когда узнают, будут сторониться Витюшу… за робота примут… а он и так у нас нелюдимый…Он что — сам вам сказал?..
— Я видел шрам у него на баш… на голове, — пояснил я. — К тому же, ваш сын активно пользуется этим чипом. Потому что пребывает в постоянной отключке…
Мамаша Виктора опять заплакала, на этот раз беззвучно — видимо, рыдания душили ее, не давая говорить.
— Поверьте, он сам сделал это, и даже с нами не посоветовался!.. Сразу после того, как окончил школу… Он тогда куда-то пропал на несколько дней, и мы уже не знали, что и думать. А потом он заявился… с забинтованной головой. Поначалу пытался нас обманывать: мол, какие-то хулиганы ему голову проломили, вот и лежал в реанимации… А когда я сама шрам его увидела — всё сразу поняла. Эти чипы — они же математикам особенно нужны, для всяких вычислений в уме… Господи, если б я знала, что этот чип такое влияние на моего мальчика окажет!..
Она заревела с удвоенной силой, прижав к лицу носовой платок.
— А где он взял деньги? Ведь, насколько я знаю, такие штуковины могут позволить себе только очень крутые люди…
— Понимаете, Эдуард, в то время чипы еще только проходили экспериментальные испытания. И их вживляли всем желающим за бесплатно, достаточно было дать согласие на периодические обследования…
Я покосился на таймер, отсчитывающий время свидания. До конца еще было достаточно времени, чтобы провернуть то, что я задумал.
Глубоко вздохнув, как перед прыжком в воду, я сказал:
— Ответьте мне еще на один вопрос, Виктория Павловна. Как вы думаете: ваш сын совершил преступления, за которые его отправили в КоТ?
— Нет! — не задумавшись ни на миг, вскричала женщина. — Я верила и верю, что он не мог этого сделать! Понимаете? Не мог!.. Соседи были нам все равно что родные! Когда Витя был маленьким, я оставляла его у них, когда мне нужно было куда-то отлучиться. Они относились к нему, как к родному, и он никогда не поднял бы на них руку! Понимаете?
— Понимаю, — согласился я. — И не просто понимаю. Я это знаю.
— Знаете?! Но как?..
Я не дал ей договорить.
— Он сам мне в этом признался. Он никого не убивал, Виктория Павловна. И надеюсь, он вам сам об этом скажет.
Я отодвинулся от экрана так, чтобы моя собеседница увидела Виктора, распластавшегося у противоположной стены камеры.
Честно говоря, каждую секунду этого разговора я надеялся, что Кулицкий вот-вот оттолкнет меня от экрана, чтобы поговорить с матерью. Ведь это было бы их первое свидание после суда. Но он этого почему-то не сделал, и мне пришлось форсировать события.
Из динамика раздался истошный крик:
— Витенька! Витюша! Сыночек мой ненаглядный!.. Я так рада тебя видеть! Как же так, Витя, почему ты молчал все это время?!.. Почему не хочешь поговорить со мной?!..
Однако мой сокамерник молчал, и я с ужасом увидел, что глаза его закрыты, будто его вообще не волнует ни экран, ни мать, бьющаяся в исступлении, грозящем сердечным приступом.
В своей преступной жизни я видел много разных негодяев и подлецов. Но таких хладнокровных подонков, как мой сокамерник, я встретил впервые. Этот тип знал, что я разговариваю с его матерью — но это не помешало ему «отключиться»!
В этот момент я понял, что не обязательно совершить убийство, чтобы стать сволочью.
В голове моей помутилось, и, не помня себя, я кинулся к парню, вцепился в него и стал трясти, как дерево, пытаясь вырвать его из виртуального мира, в который он ушел.
— Очнись, гад! — орал я. — Приди же в себя! Отключи эту чертову штуку в своей башке и поговори с матерью!..
Наконец Виктор открыл глаза и непонимающе уставился на меня.
— Что случилось? — спокойно спросил он. — Зачем вы меня трясете?
Я задохнулся от злости.
Но в этот момент до меня дошло, что голос матери Кулицкого внезапно оборвался.
Я оглянулся и увидел, что экран отключился.
В ту же секунду люк распахнулся, и влетевшие надзиратели оторвали меня от Виктора, заломили мне руки и поволокли куда-то.
Я думал, что они собираются швырнуть меня в карцер, но они всего-навсего доставили меня к Кэпу.
На этот раз Кэп уже не сидел. Цокал магнитными подошвами, расхаживая туда-сюда по кабинету.