— Вы были правы. Это Виктор укокошил семейку антиквара.
— Да ну? — притворно изумился он. — А я-то, дурак, думал: может, действительно судьи ошиблись, а мой зек-сыщик раскопал истину?.. Поведай же идиоту-начальнику, чт? тебя подвигло на такой вывод.
— Результаты экспертизы, — нехотя выдавил я. — Там говорится, что сначала был застрелен ребенок. Потом — его мать. Третья пуля угодила в бабку. И самым последним был убит антиквар.
— Ну и что? — поднял брови Кэп.
— Все убийства были совершены с интервалом в несколько секунд. Скорее всего, жертвы даже не успели крикнуть, когда убийца открыл стрельбу. Если бы в квартире орудовал профессиональный налетчик, он не действовал бы так безмозгло. Он не стал бы убивать первым мальчишку, ведь тот был нужен для шантажа родителей. В таких делах главное — добиться от хозяев квартиры, чтобы они добровольно сдали все ценности и открыли сейф. В крайнем случае, чтобы припугнуть своих жертв, можно было ранить кого-то из присутствующих. Желательно, мужчину — как единственного, кто мог бы оказать реальное сопротивление. А тут слишком быстро всё закончилось, и все выстрелы были смертельными. Одно из двух: либо работал непрофессионал, либо налетчик уже знал шифр сейфа, и ему не требовался спектакль с заложником. И то, и другое указывает на моего сокамерника. Ведь с помощью своего чипа он мог не только решать математические задачки!..
— Есть еще и третья возможность, — усмехнулся Кэп. — Что, если антиквар испугался и открыл грабителям сейф по первому требованию, не дожидаясь, пока те ранят кого-то из членов семьи?
Я покачал головой.
— По своему опыту знаю: люди, у которых дома хранятся большие ценности, не станут открывать дверь посторонним ни за какие коврижки. А если и откроют, не подпустят своих жен, матерей и уж тем более детей к незнакомым гостям. И наконец, у всех антикваров квартиры оборудованы специальной сигнализацией на случай ограбления. Всякие потайные кнопки натыканы повсюду… Нет, гражданин начальник, это — дело рук Кулицкого.
Кэп вернулся за стол, и я внутренне сжался, ожидая, что он вот-вот обнаружит пропажу ножа, но ему, видно, было сейчас не до этого.
— И что дальше? — спросил он. — Какое отношение вся эта лабуда имеет отношение к нашему общему делу, Пицца?
— Наверное, никакого, — сказал я с притворным спокойствием. — Я просто хотел убедиться… сомнения у меня были…
Кэп долго смотрел на меня, и мне показалось, что нож жжет мою грудь под комбинезоном.
— Что-то ты темнишь, зек, — наконец, сказал он. — И мне это не нравится. Сдается мне, что ты не справляешься с моим поручением. Может, отправить тебя обратно на насиженное место и расторгнуть наш договор?
Теперь уже кровь отлила от моей головы так, что даже в глазах потемнело.
— Гадом буду, начальник, — сказал я, слыша свой голос как бы издалека, — но я всё сделаю, как надо! Дайте мне еще хоть один день!
— Ладно, — кивнул Кэп. — Будь по-твоему. Но если завтра результата твоей дембельской работы не будет — пеняй на себя, Пицца Валерьевич!
Когда створки люка камеры захлопнулись за моей спиной, я, к своему великому удивлению, увидел, что Виктор вовсе не витает в своем несуществующем мире цифр и формул, а радостно кувыркается в воздухе и верещит, как пьяный заяц.
Он подлетел ко мне, обхватил меня руками и ногами, и мы закружились с ним в идиотском танце, словно спаривающиеся осьминоги.
— Ты что, совсем офигел от своей высшей арифметики? — мрачно спросил я.
— У меня стало кое-что получаться, Эдуард Валерьевич! — крикнул Виктор. — Понимаете? Теперь я знаю, как решить эту проклятую задачу! Ведь самое главное — это найти правильную методику! А остальное — дело времени!..
Я скрипнул зубами от накатившей ярости.
— Ублюдок ты, вот ты кто! — сказал я в лицо своему сокамернику. — Из-за своих уравнений ты загубил четыре живых души! Но не ради чего-то жизненно важного! И даже не ради денег, как это делали я и другие, кто сидит здесь! Потому что ты никогда не получишь ни Нобелевскую премию, ни миллион баксов, который посулил штатовский институт. Тому, кто сидит в КоТе, призы и премии не светят!.. Ты убил тех, кто тебя хорошо знал, а порой — и кормил, и поил, ради того, чтобы решить дурацкую задачу, которую когда-то придумал такой же идиот, как ты, и которая никому на хрен не нужна! Ты возомнил себя героем, приносящим себя в жертву своей проклятой науке, а для меня ты — всего-навсего фанатик, который идет к цели по трупам! Подумай сам, урод: ты угробил своих соседей и угробишь себя самого только для того, чтобы поймать кайф от осознания своей гениальности! Ты думаешь, что тебя никто не сможет наказать, да? Потому что самое страшное наказание для других — это то, о чем ты мечтал? Нет, ошибаешься, сволочь, я знаю, как наказать тебя — и я сделаю это, потому что здесь больше некому сделать это!