На эти косички они потратили несколько часов. Адель осторожно отделяла прядку за прядкой, стараясь не дернуть волосы и не причинить боль. А Кьяра все больше и больше становилась похожа на крошечную волосатую тварь, которую благородные гордо именовали собачками и носили на руках. Она даже слышала, что этим собачкам позволяют гадить в доме на дорогие пушистые ковры. Адель хихикала и фыркала за ее спиной, видимо, проведя похожую аналогию. Наконец, Кьяра не выдержала.
— Постриги меня. Хочу убрать этот кошмар.
— Я не умею стричь, — растеряно ответила девочка.
— Да тут ничего сложного. Просто подрежь все коротко. И желательно равномерно.
Еще час унижений и хохота Адель, когда все короткие кудрявые волосы встали дыбом одновременно, а потом Кьяра с наслаждением засунула голову в холодный родник. Голова ощущалась на удивление хорошо и легко. Ей было холодно. Она провела рукой по мокрым волосам. Непривычно. Зато удобно, обзор ничего не заслоняет.
Рука дворянки коснулась затылка и шеи, Кьяра дернулась, когда теплые пальцы скользнули сквозь короткие волосы, лаская кожу.
— Тебе очень идет, — голос девушки был тихим и бархатистым.
Кьяра повернулась и встретилась с ней глазами. Лицо Адели было всего в нескольких сантиметрах от ее лица, в темных глазах кипело желание. Она ведь еще девственница, мелькнуло в голове. Рука дворянки замерла на ее затылке. Казалось, еще секунда, и она притянет голову Кьяры к себе, и можно будет утонуть в этих глазах, целовать эти сочные губы, ловить горячее дыхание и стоны…
Кьяра вымученно улыбнулась и осторожно подалась назад. Адель разочаровано опустила руку, глаза ее погрустнели. Отвернувшись, наемница неслышно выдохнула, снова вспомнив, как это делается, и принялась вытирать голову полотенцем. Ей было так жарко, что она уже не чувствовала мокрых холодных капель на лице.
— Спасибо за помощь, — хрипло проговорила она.
— Пожалуйста, — в голосе дворянки промелькнуло сожаление.
Пока Кьяра вытиралась, Адель поднялась и ушла в сторону дома. Когда тонкая фигурка в голубом скрылась между деревьев, Кьяра с силой поддала ногой по стоявшему рядом пню, чуть не переломав себе пальцы. Ну не могу я! Ты сломаешь меня, девочка! И сломаешь гораздо хуже, чем сломала Равенна!
Они ужинали друг напротив друга при свете свечи и потрескивании камина. Кьяра все никак не могла привыкнуть к коротким волосам, поражаясь тому, что тонкие косички не мешают есть. Адель на другом конце стола поглядывала на нее и чему-то улыбалась. Доев, она отодвинула тарелку.
— Я хотела поблагодарить тебя, — девочка вскинула голову и смотрела ей прямо в глаза. Кьяра чуть не подавилась.
— За что?
— Ты защитила меня от тех бандитов. Я была не права вчера, сорвавшись на тебе. Просто все это было слишком тяжело для меня. — Она уставилась в тарелку, потом снова упрямо посмотрела в глаза наемнице. — Спасибо тебе. За эти дни я научилась гораздо большему, чем за всю жизнь.
Кьяре хотелось сказать что-то едкое, или остроумное. Или вообще хоть что-нибудь. Но свет свечей отражался в темных зрачках дворянки, играя и маня. Она с трудом проглотила очередной кусок и неопределенно дернула плечом.
— И еще я хотела извиниться за то, как вела себя в начале. Это ведь всего лишь твоя работа, и ты честно зарабатываешь ей на хлеб. Я не должна была оскорблять тебя. Извини.
— Ты тоже извини. У меня тут все по-простому. Нужно было заранее подумать обо всем… — промямлила Кьяра, чувствуя себя полной идиоткой. Девочка только улыбнулась.
— У тебя здесь очень уютно. И спасибо тебе за все, что вчера купила мне. Мне очень нравится.
— У нас есть чай? — наемница встала и направилась к камину.
Это все было уже слишком. Слишком по-семейному. Я же продам тебя! Твоему будущему муженьку за семь сотен продам! Она сняла с крюка над огнем чайник и поставила его на стул, чтобы поворошить угли. И он лениво трахнет тебя, обрюхатив. А потом загребет все твое наследство и пойдет плодить бастардов по кабакам и борделям. Она зажмурилась, когда искры обожгли лицо. А смогу ли я тебя продать?..
— Чай, — буркнула Кьяра, опуская чайник на подставку на столе. — Спасибо за ужин. Я пойду спать.
— А ты не хочешь пить? — дворянка разочарованно поникла.
— Нет. Устала, хочу подремать. До завтра.
Она взлетела по ступеням лестницы, отперла дверь и с грохотом захлопнула ее за собой. Сердце разрывалось. Проклятая девка! Будь ты проклята всеми Богами мира! Как я отдам тебя ему?! Вот и доигралась, деточка. Сама виновата. Нужно было ее прогнать уже давно, а теперь уже поздно. Теперь уже слишком поздно.