— Ну, как все прошло? — буркнула Кьяра.
— Забавно! — рассмеялась Адель. — Когда я сказала тетушкам, что отказываюсь от наследства в их пользу и ухожу из дома, чтобы стать наемницей, они настолько опешили, что даже не пытались сделать вид, что рады моему возвращению. Я сразу же переписала на них завещание и заполнила все документы, чтобы больше к этому не возвращаться. Ну и прихватила кое-что из своих вещей, но совсем немного. — Дворянка показала маленький узелок. — Тут мои любимые серьги и книжка.
— Книжка? — удивленно вздернула брови Кьяра.
— Да, — глаза дворянки озорно блеснули. — «Сокол и горлица» Фаэра Галота.
— Ты сумасшедшая, — невольно улыбнулась Кьяра, обнимая ее.
— Я люблю тебя! — промурлыкала Адель ей в шею, а потом тихонько проговорила: — Ну что, пойдем домой?
— Пойдем, — тихо ответила наемница.
Эпилог
Палуба корабля мерно покачивалась под ее ногами, а Кьяра все никак не могла привыкнуть к морской качке. Белые паруса над головой раздувались, ловя ветер, нос корабля то высоко вздымался вверх, протыкая небо, то зарывался в изумрудно-зеленые, пропитанные солнцем волны. Она оперлась о борт, подставляя лицо холодным морским брызгам.
За спиной бегали полуголые матросы, раздавались короткие приказы хмурого одноглазого капитана. Вверху скрипели снасти, гоня корабль все быстрее и быстрее на север. Он походил на гигантскую птицу, летящую по белым барашкам волн.
Прошло три года, три года покоя и тепла, наполненных любовью. Оглядываясь назад, она все никак не могла понять, как жила до этого. Какой это ужас, когда долгие годы весь мир вокруг тебя кажется израненным, искривленным, болезненным, полным скорби и печали! И как меняется этот мир, когда в твою жизнь приходит свет!..
Сзади простучали каблуки, и рядом с ней о борт оперлась Адель. Ветер разметал ее кудрявые волосы, швырнув их за спину, и она улыбнулась Кьяре, прищурив один глаз. Ровный загар покрывал ее кожу, солнце вызолотило ресницы и брови. Кожаный жилет, внутренние полы которого занимали метательные кинжалы, был туго зашнурован на груди поверх белой рубахи со свободными рукавами. Простые серые штаны заправлены в высокие сапоги на квадратном каблуке. Теперь, после долгих тренировок, даже короткий искривленный меч на бедре казался настолько неотъемлемой частью Адели, что Кьяра уже перестала удивляться его присутствию.
— Ты чего здесь одна скучаешь?
— Не скучаю, смотрю на море, — отозвалась наемница, вновь переводя взгляд на волны.
— Оно здесь такое зеленое! — Адель тоже всмотрелась вдаль, и вдруг, рассмеявшись, покачала головой: — Помнишь, Равенна рассказывала про русалок? Сейчас, глядя на такое море, я почти готова поверить всем ее россказням.
— Да, уж что-что, а рассказывать она умела, — ухмыльнулась Кьяра. — Я и не такое от нее слышала!
Некоторое время они молчали, потом Адель посерьезнела и спросила:
— Ты не жалеешь?
— О том, что мы плывем на север?
Она кивнула. Наемница неопределенно дернула плечом. Свежий ветер и прохладные брызги на лице не располагали к тому, чтобы о чем-то задумываться.
— Я ни о чем не жалею. Война все равно рано или поздно докатилась бы до нас. Настает Конец Мира, скоро бежать будет некуда. — Кьяра осторожно притянула к себе Адель. Осторожно, потому что теперь легко можно было случайно напороться на какой-нибудь из спрятанных ножей. — Впрочем, мы уже много раз обсуждали это.
— Да, — Адель мечтательно вскинула голову. — А представляешь, если о нас сложат песню? Настоящую, красивую песню, в которой будет множество глупостей и ни слова правды? Про то, как мы с тобой, спасали мир от Тьмы!
— Может, и сложат, почему нет? — Кьяра ухмыльнулась. — Но я бы все-таки предпочла, чтобы мне дали какой-нибудь титул вместо песни. И земельки к нему побольше.
— Да ну тебя! — фыркнула Адель, высвобождаясь из объятий. — Не хочешь мечтать, тогда пойдем, потренируешь меня в рукопашной.
Кьяра ухмыльнулась и поцеловала ее в темную от загара щеку, пахшую солнцем.