Все стоящие вокруг люди, молча слушали эти слова и, по смене их настроения было понятно, что даже Лис больше не жаждет хлопотать за этих 'героев‟. Сокол же, пуще всех негодовал от услышанного рассказа: он, преодолевая неприятную слабость, встал; отчего, у него сразу потемнело в глазах и загудело в голове. Несколько секунд Годславович постоял - ожидая покуда его отпустят все эти неприятные ощущения. Все взгляды его соратников и присутствующих представителей 'Медведей‟ устремились на него. И справившись со слабостью, воин заговорил:
- Негоже прощать того, кто по иноплеменному указу, проливает кровь такого же, как и он славянина! - Голос молодого воина, звучавший поначалу слабовато, с каждым произнесённым словом, начал набирать мощь. - Тем более, эти продажные псы, этими действиями, нанесли нам - Руяновичам сильное оскорбление и обиду! Неужели мы стерпим всё это? Я уверен, что нельзя терпеть, когда у тебя, земли отбирают, тем более в угоду чужеземцам! Так что, предлагаю для продажного Мстивоя смерть лютую, достойную предателя. А именно - наклонить древесные кроны и разорвать его тело этими деревами. Пусть его воины увидят эту казнь! После чего, пускай они возвращаются восвояси и расскажут своим сородичам, о том, что их ждёт, если те снова решатся посягнуть на наши земли!
- Любо! Любо! Любо! - Послышались со всех сторон одобрительные выкрики.
А Ломонос, поднявшись со скамьи, призывая всех к порядку, поднял обе руки. Как только гомон утих, он подытожил:
- Коли все согласны, то, быть посему! Поступим братья так, как нам Сокол предложил. Думаю, боги видят и оценят то, что мы поступаем согласно совести и правде...
Через день после того, как был окончен ритуал очищения людей от пролитой ими крови, в селении появился сам князь Арконы Ратко. Он прибыл со своей малой дружиной и небольшим отрядом Витязей. Селяне, увидав, как к ним подъезжали княжьи посланники, поняли всё, всполошились и с причитаниями забегали по дворам, оповещая друг друга о его прибытии: так что вскоре, к условленной поляне потянулась вереница людей несущих положенные подношения.
Ратко Станимирович сидел на своей, специальной для таких случаев возимой скамье и хмуро смотрел на собирающийся на поляне народ. И никто из местных жителей, не мог догадаться, что ожидать от 'высокого гостя‟ - то ли милости, то ли наказания.
- Судя по всему, - думал князь, - всё будет так, как я и ожидал. 'Медведи‟ будут давить на жалость, упирая на то, что всех охотников перебили напавшие лиходеи. Вот, впереди уже выставляют самых тощих селян, да баб с малыми детьми на руках. О как матери их трясут, заставляя младенцев плакать - на жалость давят...
Князь еще внимательнее осмотрел присутствующих на поляне селян. Все стоящие перед ним 'Медведи‟ и в самом деле, были измождёнными и испуганными. Немного обособленно, от местных жителей стояли люди Ломоноса. Но и они, несмотря на показательную бодрость, были немного осунувшимися от недоедания и недавно полученных ранений. И несмотря на это, его Варяги стояли гордо, вальяжно и их вид, не вызывал даже капли чувства жалости. Станимирович снова перевёл взгляд на селян, с которых он издавна исправно собирал дань. И подивился тому, какими уловками 'Медведи‟ старались его разжалобить.
- ...Вот даже баб на сносях перед моими очами выставили. Никак это воины Ломоноса так расстарались и стольких местных 'Медведиц‟ успели обрюхатить?
Эта мысль заставила Ратко усмехнуться. Тут же хихикнув, ему вторил витязь, зовущийся Годшалком, воин стоял по его правую руку: но когда князь обернулся и строго посмотрел на юношу - тот посерьёзнел и, как положено, стал 'буравить‟ строгим взглядом собирающихся на поляне людей.
За это время, перед Станимировичем выросла небольшая кучка рухляди, которой с ним хотели рассчитаться. Ценных шкурок было немного, да и дикого мёда - обилием которого, от него раньше откупались, не было вообще. Князь лениво и равнодушно окинул дары взглядом, понимая, что эти жалкие крохи, это всё что смогли собрать за зиму оставшиеся в живых охотники. Уверенность в этом усиливало понимание того, что перезимовавшие здесь Варяги не позволят селянам ничего припрятать - они точно знают, сколько чего было добыто за зиму. Но, с другой стороны, прощать образовавшие недоимки было нельзя. Всем известно, что стоит князю в этом деле, только один раз проявить слабину и всё, это мгновенно воспримется окружающими как слабость.