Ермята откровенно скучал и, желая скоротать время, пристально наблюдал за собранными в доме старейшины мужами. Те уже знали, почему их собрали вместе. И сидели на длинных скамьях мрачными, или можно даже сказать угрюмыми. Никто из них не разговаривал, а только смотрел в пол, иногда бросая на своих охранников взгляды, полные ненависти. А брат Беляны, желая скоротать время, присматривался к Лютичам. Он уже приметил пару пленников, которые держали себя нарочито бодро и при этом, нервно улыбались. А глазки то у них испуганно метались, зыркая по сторонам.
- Если Сокол решит у пленных что-либо выпытать, - думал Руянович, пристально поглядев на две выбранных им жертвы, - то я, на глазах у этих двоих, поработаю с каким либо сильным мужем. Да так, чтоб их специально кровью забрызгать. Пусть получше рассмотрят все его мучения. Затем, неожиданно 'переключусь‟ на одного из них: после такого, они должны быстро сломаться. Такие расскажут всё - всё без утайки. Глядишь, благодаря этим трусам, не придётся лишний раз мучать кого-либо другого.
То ли воин долго смотрел на выбранные жертвы, то ли те, каким-то образом догадались о его мыслях: но, оба пленника резко сникли и почти одновременно, затравленно посмотрели на Ермяту.
- Вот те раз. - Удивился Ермята, заметив эту перемену. - Да они никак сами 'спеклись‟? Знать, можно сразу браться за любого из этой парочки и не придётся мучить храброго мужа...
Неожиданно послышались неторопливые шаги и в просторное жилище старейшины рода, вошёл Сокол. Да как вошёл! Так появляться могли только двое мужей Аркона - князь Ратко и Сокол. Из-за этого сходства, многие Руяновичи удивлялись, как они умудряются мирно уживаться в одном граде. И с пониманием относились к тому, что Годславович всё время проводит в дальних походах. Наглядно этим демонстрируя, что на большее и не претендует. Однако когда было нужно - вне стен Арконы, Сокол мог выходить к людям как непререкаемый авторитет - да так, что никто в этом не мог усомниться. Вот и сейчас, в помещение неспешно вошёл спокойный, уверенный в себе человек, и просто обвёл спокойным взглядом всех присутствующих. Однако через мгновенье, все кто сидел, вскочили и, сняв головные уборы, долго не чинясь, отвесили глубокие приветственные поклоны. Старший сын Умилы, в ответ только улыбнулся и сдержано кивнул головой.
Ермята заметил, как взглянув на вошедшего Сокола, испуганно встрепенулся один из примеченных им Лютичей. Не укрылось от воина и то, в каком ужасе у того округлились глаза. Не удержавшись, Ермята и поинтересовался:
- Что старик, правду говорят, что наш воевода сильно похож на своего отца? Ты...
Но, после мимолётного взгляда Сокола, брат Беляны осёкся и замолчал. А Годславович всё также чинно и нарочито спокойно, не останавливаясь, подошёл к столу и уселся на скамью стоящую возле него. Точно также поступили и его братья, идущие следом. Сделано всё это было молча и пленённые Лютичи, постояв ещё немного; нерешительно потоптались с ноги на ногу; повздыхали и уселись, так и не дождавшись ни слова. В доме нависла гнетущая тишина, и все взгляды людей были устремлены на сидящих за столом братьев, точнее, в основном смотрели на старшего из них. А те, в свою очередь молчали и как будто чего-то ждали. Напряжение росло, и оно буквально ощущалось всеми присутствующими в доме людьми. Почувствовали это и Варяги, охранявшие отобранных по велению своего вождя Лютичей: правда, на последних это не действовало так угнетающе.
Из собранных в доме Лютичей, первым не выдержал самый крепкий на вид мужчина. Он поднялся и, прокашлявшись, немного неуверенно, с частыми запинаниями заговорил. Правда, при этом он старался не смотреть в глаза Соколу.
- Ты это... Мы все знаем, за чем ты сюда пришёл.... Ты, в праве поступать как хочешь.... Только это... Не тяни время... Э-э-э коли решил то делай то, что считаешь нужным. Вот.
Старший Годславович, внимательно посмотрел на говорившего и, не проронив ни слова, как будто соглашаясь со сказанным, покачал головой. И снова в доме наступила тяжкая тишина.
- Да, мы виноваты перед тобой. - После долгой паузы снова заговорил тот же Лютич: на сей раз, он говорил увереннее и более складно. - Но это ничего уже не изменит. Да, мы позарились на это презренное злато, которое нам посулили за предательство. Но и без того битва за Рерик была бы проиграна. А отца твоего, мы повесили потому, что от нас, именно таким образом потребовали доказать делом то, что мы не на вашей стороне. Казни нас за это лютой смертью - коли тебе от этого полегчает.