– Спокойной ночи, милые дамы.
Жак проводил нас до номера.
Я открыла дверь, пропустила Аню вперед, а сама задержалась.
– Спасибо за прекрасный вечер.
Он прикрыл рукой дверь. Я обняла его.
– Вера.
– У.
– Ты мне нравишься.
– Ты мне тоже, Жак.
– Я хотел тебе это сказать.
– Ты мне это написал.
– Написал? – удивился он. – Когда?
– В записке.
– Ты – выдумщица.
Он поцеловал меня.
Как не хочется, что бы этот прекрасный вечер заканчивался.
И он не уходит, и я подпираю спиной дверь. Но, пора расставаться.
– До завтра, – грустно прошептал Жак.
– До встречи.
Он ушел.
Ближе к полуночи мы легли в кровать и позвонили бабушке.
Аня не выдала меня, только рассказала, как провела ночь на пляже в веселой компании. Я описала праздник, но не заикнулась про Жака.
Моя мама – женщина строгая, не романтичная. Папа, бывший военный, и то мягче, чем она. Для людей старой закалки не существует понятия «устала от невнимания мужа». Мама тянет семью на своих хрупких плечах вот уже больше тридцати лет и не жалуется. Вырастила меня с братом, терпела многочисленные папины командировки, пока тот не устроился на работу в строительную компанию в службу охраны и не осел на месте.
Я не такая сильная как она. Нет стойкости и желания…
Только девочка уснула, как в дверь постучали. Я как раз вышла из душа и успела натянуть ночную сорочку на влажное тело.
Снова постучали. Теперь уже неуверенно, тихо. Я приоткрыла щелку, а сама спряталась за дверь. Резкий свет ослепил глаза. Черная фигура скользнула в номер. Открыла полностью дверь и просочилась, отодвинув меня в сторону. Я растерялась. Теплые руки схватили меня за плечи и прижали спиной к стене.
Жак. Неужели он решил вернуться? Нет. Запах не его. И ниже ростом.
Пальцы проникли ко мне в волосы. Горячее дыхание обожгло щеку. Я сразу узнала его, как только он вздохнул. Вернее, вдохнул. Аромат моих духов на коже.
Я обняла его.
Безумие. Лишь бы он ничего не говорил, не останавливался. Продолжал вдыхать, ласкать пальцами мою шею. И он продолжил. Только время остановилось, и мое сердце.
В желудок воткнулись три иголки.
Сорочка оказалась на полу. Его одежда мгновенно исчезла. Хрупкое тело сильнее прижалось к моей влажной коже. Вдох. Я расслабилась. Позволила себя целовать так, как не целовалась никогда раньше.
Диван. Ветерок шевелит шторы на окнах, подглядывают звезды. Два тела сплелись, как одно целое, медленно двигаясь в такт. Кожа блестит от пота. Тихие стоны. Не мои, а его. Он что-то шепчет, но я не понимаю. Голова полностью отключилась. Я словно дышу под водой, пытаюсь поймать ртом воздух, а он такой горячий, густой, обжигает легкие, доводит до безумия. Тонкие губы тоже не дают мне вдохнуть. Накрывают, а потом спускаются ниже и ниже. Ласкают, мучают. Руки. Ноги. Его стальные мышцы под смуглой кожей. Глаза. Синие, глубокие.
Душ. Я встала под струю горячей воды, вытянула руки вперед, дотронулась пальцами до холодной плитки на стене и наконец-то вдохнула. Глубоко, будто делаю это впервые. Легкие чуть не взорвались от напряжения.
Я почувствовала спиной его нежную кожу. Руки скользнули по моему животу. И началось все сначала. Поцелуи, ласки, стоны. Он прихватил с собой аромат моих духов, и теперь его волосы пахнут цветами, а моя кожа пропиталась табачным дымом.
Рано утром я проснулась на диване. Аня спит в другой комнате. Дверь на балкон полностью открыта, слышен шум прибоя. Я перевернулась на бок. Никого нет. Я одна, голая, прикрытая лишь тонкой простыней. А на столе записка.
«Ты восхитительная»
Тот же почерк, что и в других записках, с закорючкой в букве «в». Так это был он! И его цветы.
Сегодня мы не пошли на пробежку. После бурной ночи у меня до сих пор трясутся ноги. На груди красуются два маленьких синяка от его пальцев. Тело ноет. Голова все так же не соображает. А в воспоминаниях его тихие стоны.
Как такое забыть? Невозможно. Только свихнуться, если не думать об этой ночи.
– Мамочка, ты заболела? – спросила Аня.
Я бледная, молчу.
– Нет, милая. Все в порядке. Просто плохо спала.
Мы вышли на пляж и увидели Александра. Он снова плавает в море, когда все нормальные люди еще спят, а вода прохладная.
Солнце слепит глаза. Со стороны холма подул теплый ветерок, принес из кафе за углом сладкий запах корицы.
– Мам, почему он плавает так рано?
– Не знаю. Может, ему нравится.
Алик вышел из воды, подтянул шорты на бедрах и легкой походкой направился к нам.
– Привет! – крикнула Аня.
– Привет. Вы снова бегаете?
Теперь он смотрит только на меня и улыбается.