Пока Кирик лазит по скалам, Кирюха нетерпеливо ждёт. Он знает: дружок не спустится с пустыми руками. На скалах растёт мох. Прямо на камнях растёт. Да вот беда: оленёнку не залезть на такую крутизну.
— Несу, Кирюха, несу! (Нелегко перекричать птиц.) Получай!
Ворох серебристого ягеля падает к ногам оленёнка. Он доволен, топочет копытцами, благодарно смотрит на мальчика.
— Досыта кушай, — угощает Кирик. — Не торопись, как следует жуй.
Но Кирюху уговаривать не надо. Он целый час может жевать одну горсточку мха.
Потом они идут к морю.
Мальчик садится на круглый камень-валун; оленёнок смело входит в студёные волны, пьёт морскую воду. Пьёт долго, облизывается, снова окунает морду — олени любят солёное.
— Хватит с тебя, простынешь. А нам в дорогу, — строго останавливает его Кирик.
Он задумался о чём-то, гладит оленёнка.
— Ладно, слушай… — говорит Кирик, совсем как папа. — У нас беда. Мама болеет, понимаешь? Ей больно, она только виду не показывает. Ночью вызвали доктора. По радио, понимаешь? Папа пришёл с маяка и сказал маме: «Вот что, Машенька, придётся собираться в больницу». Мама как испугается, как заплачет: «Ой, как же вы тут без меня жить будете?» А папа говорит: «Ладно, Машенька, проживём. Кирик уже большой…» Не веришь? Это папа сказал: «Большой уже наш Кирик». Потом он ещё сказал: «Пока ты будешь в больнице, Кирик погостит у бабушки». Мама спрашивает: «А куда девать Кирюху?» Видишь, и про тебя вспомнила. Тогда мой папа говорит: «Возьмите его с собой». Они ещё долго шептались, думали, я не слышу, сплю…
Кирюха так смотрит на Кирика, будто всё понимает. А тот продолжает рассказывать:
— Вот какое дело. Выходит, скоро поплывём. Ты не бойся, не укачает… Погуляй-ка без меня, в море не лезь. Я соберу корму на дорогу. Идёт?
И мальчик опять лезет на скалу.
В ПУТЬ
Кирика будят поздно ночью. Ярко светит полярное солнце, шумит море, гремит.
— Сынок, вставай! — легонько тормошит мама. — С траулера шлюпку спустили. К нам подошёл «Сокол».
Спросонок невозможно понять: как же это большое рыболовное судно подошло к островку, куда и маленькие суда не подходят.
Кирик открывает глаза, видит: папа выносит чемоданы, мама сидит на краю постели, лицо у неё бледное, пожелтело.
— Я сейчас, мамуня, я сейчас!
Кирик быстро одевается, выходит с мамой на крыльцо. И дядя Фёдор и тётя Паша уже на берегу. И Кирюха здесь.
Дядя Фёдор, стараясь казаться весёлым, говорит Кирику:
— Поплывёшь на лучшем траулере!
Мама вздыхает:
— Столько хлопот людям!..
Дядя Фёдор оправдывается:
— Так я же вызывал «Малютку», а откликнулся «Сокол». Капитан сам предложил взять тебя.
— На моторке идут! — радуется Кирик.
Скрываясь в волнах и выныривая на гребни, к берегу приближается моторная лодка. А вдалеке за белыми гребнями волн покачивается огромное судно.
Дядя Фёдор советует Кирику:
— Распевай что есть силы, тогда не укачает. Главное, пой во всё горло.
— А какую песню? — спрашивает Кирик.
— Да что хочешь, хотя бы нашу любимую: «Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг».
— И мне тоже петь? — сквозь слёзы улыбается мама.
Тётя Паша обнимает подружку, успокаивает:
— Тебя, Машенька, не укачает. У тебя отец моряк, ты внучка рыбака… На море выросла.
Кирик говорит:
— И мой папа моряк, и меня не укачает!
И вот уж прощаются все, присаживаются на дорогу, опять прощаются. Кирюха не отходит от Кирика. Боится, должно быть, что уедут без него.
— А пыжика не укачает? — беспокоится Кирик.
— Этот герой выдержит! — говорит папа.
Наконец подходит моторка. В воду прыгают два моряка. Что за чудо? Они так похожи друг на друга, будто один человек отражается в зеркале. Оба одного роста, голубоглазые, веснушчатые, с рыжими чубами. Только один в полосатой моряцкой тельняшке, а другой в вылинявшей жёлтой футболке.
Все мужчины, и Кирик тоже, помогают морякам подтянуть лодку к берегу. Заметив, что Кирик рассматривает моряков, дядя Фёдор тихонько говорит:
— Сразу видно — двойняшки, близнецы.
— Где здесь у вас больная? — спрашивает парень в тельняшке.
Ему отвечает дядя Фёдор:
— Вот она, Марь Петровна, с сыном. И этот пассажир с ними.
— Этот? — Братья удивлённо смотрят на оленёнка.