Моряк в футболке недовольно бурчит:
— Такой пассажир лодку перевернёт!
— Не перевернёт, — вступается Кирик. — Вот увидите, не перевернёт!
— Поздно будет смотреть… Как быть, Вася?
Моряк в тельняшке, не проронив ни слова, хватает олешка поперёк туловища, тащит в лодку. Оленёнок пугается, взбрыкивает, мотает головой. Увидев рядом Кирика, успокаивается.
— Не бойся, лежи смирно. — Кирик садится рядом, обнимает дружка и думает: «Этот, в тельняшке, дядя Вася. Он добрый. А как зовут сердитого?»
Тарахтит моторка, волна подхватывает её, опускает, передаёт другой волне. А та подбрасывает лодку ещё выше, и берег плывёт куда-то в сторону.
Маяк то вздымается, то опускается.
Оставшиеся на берегу машут руками, что-то кричат, да разве услышишь, когда шумит море, тарахтит мотор, кричат встревоженные птицы. Вдали на седых волнах покачивается траулер «Сокол», освещённый ночным солнцем.
НА «СОКОЛЕ»
Кирик не может понять, где он сейчас, уже утро или ещё ночь, он спит или проснулся?
Тёплый солнечный зайчик лезет в глаза, щекочет в носу. Гул незнакомый, запах чужой.
Назойливый зайчик шарит и шарит по лицу, заставляет открыть глаза, а сам исчезает.
За толстым круглым стеклом иллюминатора появляются то облака, то волны; снова небо, и опять море в золотых солнечных пятнах. Так вот откуда зайчики!
— Что, не сдаётся гордый «Варяг»? — спрашивает мама и улыбается.
Кирик вспоминает, как его укачало в моторке, как его несли по палубе, как мама раздела и уложила его, будто маленького.
— Уже утро, мамуня?
— Проспали утро. Скоро обед, вставай.
Кирик одевается, разглядывает каюту. Две койки, стол с креслом, в углу белый умывальник с зеркалом.
Мама говорит:
— Эту каюту нам уступил Павел Павлович, помощник капитана.
В двери стучат.
— Войдите, — говорит мама.
И в каюту входит незнакомый моряк. Голова у него белая, усы, как у моржа, сам огромный, широкий.
— А-а-а! — басом гудит моряк. — Проснулся, герой? Покажись, браток, покажись!
Моряк обнимает Кирика, трясёт его, подаёт руку, называет себя:
— Пал Палыч. А ты, браток, похож на батю. Ничего не скажешь, похож! Я ведь твоего батю давно знаю.
Всё это приятно слышать. И вообще Кирику сразу понравился Пал Палыч — его широкое лицо, и улыбка, и смешные усы, и ласковое слово «браток», которое он частенько произносит.
— А где наш Кирюха? — спрашивает Кирик.
— Жив-здоров твой уважаемый Кирюха. У него, браток, друзей полно. Обзавёлся! Накормили, напоили и спать уложили.
— Можно пойти к нему?
— Сперва, браток, пообедаем. Нас ждут в кают-компании. Это наша столовая.
Кирику хочется сказать, что он знает и другие моряцкие слова. На корабле нет кухни — есть камбуз, нет повара — есть кок, нет лестницы — есть трап, нет окошка — есть иллюминатор. Да, пожалуй, лучше промолчать, а то ещё сочтут хвастунишкой.
— Мама тоже пойдёт с нами в кают-компанию? — спрашивает Кирик.
— Нет, дружок, Мария Петровна не пойдёт, ей сюда принесут обед.
— Иди, сынок, не задерживай Павла Павловича, — говорит мама.
Они идут по длинному коридору, спускаются по гулким ступенькам железного трапа и снова идут по мягкой резиновой дорожке в другом коридоре. Не просто шагать в ногу с таким великаном, и всё-таки Кирик не отстаёт, забегает вперёд.
В просторной кают-компании полно народу. Мальчик робеет.
— Не бойся, входи! — подталкивает Пал Палыч.
Кирика окликают:
— А, гордый «Варяг»!
Близнецы сидят рядом, теперь они в одинаковых зелёных ковбойках, и совсем не поймёшь, кто из них дядя Вася, кто дядя Коля. Имя второго брата Кирик узнал ещё в лодке.
Оба моряка улыбаются, встречают Кирика как старого знакомого.
— Плывём? — подмигивает один.
— Ага, — отвечает Кирик.
— Как себя чувствует мама? — спрашивает другой.
— Хорошо… — Кирик густо краснеет, потому что забыл спросить у мамы, как она себя чувствует. — Я сейчас пойду узнаю.
— Потом сходишь! — Братья усаживают Кирика рядом и наперебой угощают. Один ставит перед ним мисочку с горячими щами, другой достаёт из хлебницы самую аппетитную горбушку. И шутят с ним, как с маленьким: — Поскорее ешь, а то щи убегут в море…
Кирик склонился над миской, усердно работает ложкой, старается не глядеть в иллюминатор. А то опять укачает. Море хоть и весёлое-превесёлое, да неспокойное.
БОЛЬШАЯ РЫБА
Мальчику на корабле куда лучше, чем оленю: мальчик гуляет где хочет, а для олешка устроили на палубе тесный загон.