— Спасли? — спросил Кирик, не утерпев.
— Взяли на буксир «Владычицу морей», потихоньку тянем. Улеглась буря, слышу, с английского судна в рупор кричат: «Просим капитана «Комсомолки» подойти к борту! Вся команда желает благодарить русского капитана!» Отвечаю англичанину: «Капитан перед вами». Тот сигналит: «Нам не до шуток, просим капитана!» Долго не хотели признать меня капитаном, — смеётся Елена Сергеевна. — Как и ты: «Капитаны такие не бывают!»
Тётя-капитан обнимает Кирика, спрашивает:
— На вертолёте хочешь полетать?
— Хочу, где он?
Глаза у тёти-капитана невесёлые. Она говорит с Кириком, как со взрослым:
— Видишь ли, дружок, доктор считает, что твоей маме нужна операция. Нельзя ждать, пока «Сокол» придёт в порт. Возможно, к нам прилетит санитарный вертолёт, отвезёт маму в больницу. Послана радиограмма, ждём ответа с берега.
КАК ВОЕВАЛ ПАПА
Теперь ясно, что случилось на траулере.
Братья-близнецы стараются развеселить Кирика, зовут его к себе, обещают показать что-то интересное. А он не уходит от санчасти, ждёт доктора. Тот сказал: «Потерпи, дружок, твоя мама спит, попозже зайди…»
На палубе холодно, свистит ветер. Налетели тучи — тёмные, грозные, будто и не светило солнце. В этом краю так бывает часто: теплынь, солнечно, и вдруг — раз! — будто из тёплой комнаты распахнули окно, а на дворе морозище. А то вдруг в стужу повеет теплом. Быстро меняется погода. Ничего удивительного — в море тёплое течение, а Северный полюс рядом, вот тепло и спорит с холодом.
Выходит доктор в белом халате, говорит Кирику:
— Твоя мама крепко спит, я дал ей снотворный порошок. Иди в каюту, я позову тебя, когда она проснётся.
Кирик в каюте. Он всё прислушивается, не летит ли вертолёт; поглядывает в иллюминатор.
А море сейчас будто ледяное, и волны будто зелёные льдины. Не нарисовать ли такое море?
Тётя-капитан подарила Кирику цветные карандаши, большую тетрадь для рисования. Целая коробка карандашей, одних зелёных пять штук — тёмный, посветлее, совсем светлый, как молодая травка…
А вертолёта нет и нет. Может быть, он в такую погоду не прилетит?
— О чём задумался, художник?
Кирик и не заметил, как вошёл Пал Палыч.
— Прилетит вертолёт?
— Всё будет хорошо! — отвечает Пал Палыч. — А ты что рисуешь? Хочешь, я нарисую, как воевал твой папа?
— Хочу… А мы полетим на вертолёте?
— Всё будет хорошо, — повторяет Пал Палыч и садится рядом с Кириком. — Ну, с чего начнём?
Он берёт синий карандаш, и вскоре на чистом листе высоко вздымаются волны; берёт зелёный карандаш — и в небе полыхает северное сияние.
— А сейчас нарисуем наш траулер. Назывался он «Крепыш», хотя был дряхлый, кряхтел. Да что поделаешь? Во время войны всё пошло в ход. Рыбалили на старых посудинах, нужно было кормить солдат, матросов, мирных жителей.
Пал Палыч рисует и рассказывает про войну:
— В любую погоду выходили мы на промысел. Кругом темень, полярная ночь. Всюду подстерегают вражеские самолёты, плавучие мины, лодки подводные. Однажды вытаскиваем трал, а в нём вместо рыбы — чудище рогатое. Мина! Сбросить в море — взорвётся. И на траулере может взорваться, разнесёт в щепки нашего «Крепыша». Батя твой вызвался обезвредить мину. Подполз к ней, отвинтил рога, и мы выбросили мёртвое чудище в море.
Пал Палыч рисует палубу «Крепыша», рогатую мину и крошечного человека около неё.
— Это мой папа? А потом как он воевал?
— Потом?.. — Пал Палыч подходит к иллюминатору. — Слышишь? Гудит! Это прилетел вертолёт!
ТИШИНА! ТИШИНА!
Над «Соколом» кружит вертолёт.
Все моряки собрались на палубе. Машут руками, фуражками, платками.
— Ура! — кричит Кирик.
Дядя Коля подхватывает его; дядя Вася говорит Кирюхе:
— Гляди, приятель, прилетели за твоим дружком.
Дядя Коля тормошит Кирика:
— Видишь? Красный крест. Это санитарный вертолёт!
Траулер замедлил ход, почти остановился. Вертолёт осторожно садится на корму, как раз на то самое место, где недавно лежал трал с большой рыбой. На палубе просторно, убрали всё лишнее.
Кирик лишь издали видел самолёты, теперь он стоит у самой машины.